Тёплый сахар

Две недели спустя Суджин так и не нашлась. Хван считал наиболее перспективным направление, связанное с директором Ли. Фамилия была очень распространённая, но женщин-директоров с этой фамилией было не так уж много. Отдел Хвана составил список из двадцати трёх человек — но, к сожалению, его нельзя было назвать исчерпывающим; гарантии, что они не пропустили ни одной госпожи Ли, не было. И секретарей по возможности проверили и изучили, но тоже не всех — некоторые компании были очень закрытыми, и чем ближе человек был к вершине, тем сложнее было что-то разузнать.

Месяц спустя Хван сумел отсеять больше десяти неподходящих директоров Ли, но Хэвона это мало радовало. Ему не было дела до директоров Ли — Суджин не находилась, вот в чём была беда.

Вообще-то он малодушно надеялся, что когда вернётся в Сеул, к обычной жизни, к работе в офисе до десяти вечера и прочим радостям, то сможет забыть о Суджин, переключиться на что-то другое, может быть, даже на другую девушку. Но нет, Суджин не шла из головы.

Хэвона преследовали воспоминания о том, как он целовал её, путаясь пальцами в её длинных волосах, и ему казалось, что он прямо сейчас чувствует, как они, гладкие и тяжёлые, скользят по его коже. Если закрыть глаза, то он мог ощутить это так же ясно, как если бы это происходило наяву. Он садился за завтрак или ужин и вспоминал, как она болтала за едой, как морщилась, когда делала первый глоток вина из бокала… Суджин была очень сдержанной, и поэтому каждый раз, когда проскальзывало что-то по-настоящему её, какая-то мелочь, которую она не сумела скрыть, Хэвон запоминал её, набрасывался на эту крупицу настоящей Суджин, как голодный на кусок пирога. Он даже не догадывался, что, оказывается, сумел запомнить так много, сохранить в сердце десятки этих милых, разбивающих сердце моментов.

А её первый взгляд, удивлённо распахнутые большие глаза… Хэвон прокручивал этот миг в памяти снова и снова, и всё было мало. Он хотел увидеть её во плоти, хотел говорить с ней и даже спорить, заботиться о ней, хотел засыпать рядом с ней, а утром, проснувшись раньше, смотреть, как она спит…

И зачем он не разбудил её тогда?!

Всё могло бы быть иначе, если бы он предупредил её…

Хотя, кто знает, что бы он тогда ей сказал. Когда он второпях собирал вещи и писал ту записку, он ещё не знал, не представлял даже, что за чувство зародилось в нём. Ему ещё предстояло дозреть.

В январе, через пару дней после празднования нового года с семьей, Хэвон встретился с Гёнэ, своим хёном со времён старшей школы. Они так хорошо сдружились во многом потому, что были наименее повернутыми на учёбе во всей их безумной школе. Гёнэ по жизни был непрошибаемо спокойным и уверенным в себе, а у Хэвона был цепкий, быстрый ум, и он знал, что ему повезёт. В последние два года они встречались мало: оба были заняты, особенно Гёнэ. Его дед основал небольшую фармацевтическую компанию, которую родители Гёнэ превратили в настоящего фармгиганта, но его отец попал под суд за растрату и неуплаченные налоги, получил пять лет, и хотя было ясно, что он отсидит не больше нескольких месяцев и его помилуют, семью Мин и весь их бизнес лихорадило. И вот наконец они договорились встретиться. Сначала они хотели отправиться в клуб, но потом передумали, и в итоге Гёнэ приехал к Хэвону, в его большую, но почти пустую, необжитую на вид квартиру. Вообще Хэвон хотел что-то поменьше, но вмешалась мать. Сказала, что нет смысла покупать квартиру на одного, а потом через пару лет опять тратить время на выбор другой, уже для семьи, лучше сразу взять с запасом. Хэвон согласился, лишь бы она отстала от него и, хотя бы на время довольная маленькой победой, прекратила донимать его разговорами о женитьбе и прочем.

Гёнэ подтащил тяжёлый деревянный столик к самому окну, Хэвон принёс подушки.

Он долго не заговаривал, Гёнэ тоже молчал, и они просто пили пиво, глядя на огни за окном, — как в студенческие годы.

— Ты веришь в любовь с первого взгляда? — спросил Хэвон.

Гёнэ рассмеялся и подавился пивом. Когда он прокашлялся, то с серьёзным, почти угрожающим видом спросил:

— Кто ты такой и где настоящий Хэвон?

Хэвона всегда раздражало, когда Гёнэ шутил таким тоном. словно был абсолютно серьёзен.

— Я понимаю, что это дурацкий вопрос, но…

— Не верю, — не дал ему договорить Гёнэ. — Бред какой-то. Можно влюбиться с первого взгляда в какое-то место, в машину… Потому что в этот момент ты узнаёшь о них практически всё, что тебе надо знать. Но с человеком так не работает. Тебя может сразить красотой какой-нибудь девчонки, но потом ты начнёшь её узнавать, и не факт, что тебе понравится. А ты что, влюбился, что ли?

— Типа того.

— Да ну? Серьёзно? — протянул Гёнэ. — С первого взгляда?

— Знаешь, я сейчас думаю, что, наверное, да. С первого взгляда было что-то такое, вроде предчувствия… Но я не понял, что это. А когда понял, было уже поздно.

— В смысле поздно?

— Я её упустил. Я даже не хочу рассказывать, настолько всё тупо получилось… Ты скажешь, что я дебил.