Теплый шоколад на десерт (СИ)

Фостер дернулась навстречу и, обхватив его поясницу скрещенными ногами, двигала ими в такт мощных толчков. Острая шпилька царапала кожу на заднице Кэла, соскальзывая ниже, болезненно впивалась в бедро. Шелк постоянно сползающей ластовицы трусиков чиркал по стволу члена. Ощущения болезненные и сладостные переплетались, усиливая кайф.

— Так! Сюда! Еще глубже, — находясь на пике наслаждения командовала Кэлом Джиллиан.

— Дьволллл…. — рычал ей в ухо Кэл, — Джилл, мать твою, ты просто ведьма.

Это наверное был самый короткий перетрах в его жизни. Терапевтический секс. Боль вернулась, но сковывающее внутренности напряжение осталось в прошлом. Кэл, выдохнув что-то неразборчивое, пошевелился и немного резко вышел из Джиллиан. Это движение причинило ей сладкую боль, заставив внутренности сжаться, а по телу вновь разлилось теплое, немного болезненное удовлетворение.

— Презерватив, — запоздало опомнился Кэл.

— В верхнем ящичке тумбочки. Там есть и влажные салфетки, они более актуальны, — голос Джиллиан ровен и полон прагматизма, она перекатилась по кровати, мелькнув голой попой и через секунду вложила в ладонь Кэла вкусно пахнущую мягкую ткань, — Не цитрусовые, — теперь за усмешкой, она прятала легкий дискомфорт.

— А душ? — немного растерянный и сбитый с толку практичностью и совсем не наигранной свободой действий Джиллиан интересуется Кэл.

— Мммм…нет, — Фостер мотнула головой, согнула ногу в колене, закрыв от Кэла обзор, прикусила нижнюю губу и несколько раз промокнула себя между ног. И быстро встала, с потрясающей грацией оправляя платье, неловко держа в кулаке скомканную салфетку, отвела руку за спину — Не хочу, — она провела ладонью по волосам, передергивая плечами, — Мне будет не уютно… Даже если рядом ты.

— Понял.

Боязнь оказаться обнаженной за закрытыми дверями в ванной там, где за ней подсматривали нормальная реакция, да и Джиллиан права, не уголь разгружали можно спокойно подождать до дома.

Кэл сел подтягивая до колен джинсы с трусами, Джиллиан скромно отвернулась, дав ему возможность привести себя в порядок. Она сама за исключением смазанной помады и взлохмаченной головы выглядела очень даже пристойно. Лишь яркий румянец на щеках говорил о недавно пережитом наслаждении и сильнейшем волнении.

Ночь проявляется в бессчетном множестве различных видов темноты. От неба цвета темно-рубинового вина, выгибающегося куполом над средиземноморьем, до призрачной пустыни, разрезанной лунным светом на острые четкие рельефы, и темноты городов, разбитой на таинственные области мрака и яркие изменчивые, словно в калейдоскопе островки блестящего света. Помотавшись по белому свету в «поисках приключений», Кэл был хорошо знаком с любой из этих ипостасей темноты. И хорошо усвоил, проверив на собственной шкуре — темнота может быть как спасительной, так и гибельной. Но нет ничего страшнее, чем темнота души.

Недавно севшее летнее солнце, согрело землю, и аромат начавшей увядать травы мешался с запахом цветов, наполняя воздух и покоем и тревогой. Над головой шелестела, танцуя на ветру, листва каштана, в шорох ветвей вплетались надоедливое пение цикад и тихие вздохи ночных птиц. От барбекюшницы тянуло сосновым дымом, хотя уже сто лет никто ничего не жарил.

Не открывая глаз, Кэл прихлебывал большими глотками неразбавленный виски, вдыхал терпкий, успокаивающий аромат ячменного солода, чувствуя, как выпитая жидкость скользила по пищеводу, обжигая и согревая, как приятное тепло растекалось по телу, хмель приятно туманил мозг и отступало напряжение, стихала боль, и черт бы его подрал, дерьмовый страх прерывал свое мозгоклюйство. Неизвестность все еще пугала, холодком заползая за воротник.

Протяжный вздох и еще один глоток виски. Вот уже второй час Кэл сидел на заднем дворе, устроившись в плетеном кресле−качалке. В своей обожаемой манере, перекинув ногу через подлокотник и используя бедро вместо кофейного столика. Виски настолько холоден, что обжигал кожу сквозь толстую джинсу, а капельки конденсата скатываясь по стенкам бокала, оставляли влажные круги на ткани.

Сделав глоток, Кэл оттолкнулся ногой от чугунных плиток, выложенных узором на земле между заросшим газоном и садовым столиком. Деревянное кресло раскачивалось с хрустким звуком, рвущим ночную тишину. Каблук ботинка пропрыгнул по рифленой поверхности чугуна и каждое «тра−та−та» отдалось тупой болью в теле, достигая затылка.

Свет в окне спальни давно погас, дом погрузился в темноту.

«Крак—крак» — дерево по чугуну.

Из кустов внимательно смотрели два любопытных желтых глаза. Рыжий кот из дома напротив повадился шастать в гости. Крупный зверь тигриного окраса безотрывно наблюдал за Кэлом, склонив в бок ушастую голову.

— Выпить хочешь? — предложил Кэл коту, протягивая бокал с ехидной ухмылкой, — Или и для тебя я неподходящая компания?

Кот широко зевнув, показал блестящие зубищи, облизнулся с неменьшим ехидством таращась на Кэла.