– Ты не умеешь свистеть, ты пищишь; никто не может дождаться чая, ты очень плохо кипишь. Вот посмотри на самовар, он кипит вовремя и громко и красиво свистит.
И так было ему грустно и обидно, что ему казалось, что лучше вообще никогда не свистеть, тогда никто не будет над ним смеяться. Так он и сделал и стоял на плите молча, так тихо, что все стали про него забывать.
И вот однажды ночью, когда маленький чайник стоял один на плите, из печи выпал уголек и поджег штору – начался пожар, но никто его не замечал, ведь все спали. Маленький чайник очень испугался, он понял, что ему надо всех разбудить, тогда он попробовал хлопнуть крышкой, попробовал затушить пожар, но его струйка была настолько мала, что никак не повлияла на тушение пожара. И тогда он решил:
– Пускай все будут смеяться, но я буду свистеть, ведь всем это так не нравится, значит все обязательно услышат, проснутся и не погибнут. Так он и сделал. И спас всех. После чего все поблагодарили его за то, что он их разбудил, и отметили то, что только такой замечательный свисток мог в ту ночь их спасти. И с тех пор чайник стал выполнять иногда роль не только чайника, но и будильника и стоял теперь на самом видном и почетном месте на кухне.
Сказка о Маше и ее человечках
Как-то раз проснулась Маша ночью от того, что в горле что-то щекочет. Открыла рот – изо рта маленькие человечки один за другим выпрыгивать начали. Прыг-прыг – и к Маше на живот.
А ну-ка кыш с моего живота, – закричала Маша. – Не позволю его топтать!
– Так и мы твои, – запищали человечки.
– Как это мои? – возмутилась Маша, – я вас не знаю.
– А вот посмотри на меня внимательно, – сказал один человечек, – я – твоя Злючка. Когда ты на маму злишься, это я твоими мыслями управляю, тебя за язычок дергаю, грубые слова говорю.
– А я – твоя Боялка. Когда ты одна засыпать не хочешь, к маме в кровать залезаешь, это я тобой командую.
А мы сестрички-близняшки, мы друг без друга никуда, – каким-то противным голоском пропели два человечка с хмурыми мордочками.
– Что-то вы мне не очень нравитесь, – прошептала Маша.
– Ну это ты неправду говоришь. Напротив, ты нас очень любишь и часто на помощь зовешь. Ведь зовут нас Капризулька и На-шее-мамы-сиделка. Вспомни, как ты покапризничать любишь и маму заставлять делать то, что именно ты хочешь. И лицо у тебя такое же, как у нас бывает всегда, когда надо в школу собираться, спать укладываться.
– Надоели все! – завизжала Маша. – Я никогда не злюсь, не боюсь, не капризничаю, мамой не командую, наоборот, я все наоборот делаю!
– Хоть тут призналась честно, – вздохнул человечек, похожий на ежика. – Я, Наоборотка, почти всегда с тобой, мы с тобой хорошо дружим.
Ничего не смогла ответить Маша, – заплакала громко:
– Никто меня не любит. не жалеет.
И услышала тогда голос ехидно-ласковый:
– Я тебя жалею, не надо ничего делать. Постель не стели. Задачи не решай. Упражнение не пиши. Лучше ленись чаще. Здоровее будешь.
Открыла Маша рот от удивления, а из него еще какие-то человечки посыпались. Веселые человечки. Пляшут. Поют. Радуются:
Улыбнулась тут Маша и сказала:
– Да, вижу, все вы мои человечки. Но с кем-то я чаще, а с кем-то реже встречаюсь. Поэтому давайте я вас кого-то ближе ко мне, кого-то дальше поставлю. Ты, Боялка, стань к стеночке, я ведь только по вечерам боюсь. А вот ты, Ленючка, стань рядышком, я и дома ленюсь уроки делать, и в школе иногда на уроке писать не хочется. И ты, Люблюшка-Приласкушка, рядом стой. Маму люблю, учительницу люблю, класс свой.[1]
Маша своих человечков расставила и задумалась:
– Да, вы мои человечки, это верно. Боялка – моя, и Наоборотка – моя. Капризулька – моя, и добрушка – моя. НО:
Птичка Лена