Терапия

— Ты всегда играешь в эти жалкие игры, или это только для меня? Ты всегда ведешь себя как упрямая женщина, которая может бросить вызов всему миру, но сейчас ты сидишь здесь и выглядишь побежденной, когда говоришь о своей поэзии. — Я наклоняюсь в ее сторону, не обращая внимания на ее хмурое выражение лица. — Ты думаешь, что, заявив, что это отстой, я скажу тебе «нет»? Ты хочешь, чтобы кто-то сказал тебе, что твоя писанина имеет ценность или, что тебя оценят, если ты себя принизишь? Потому что если это так, я на это не куплюсь. — Я раздражен тем, что она отказывается верить в свои собственные силы. Я знаю, что испытываю ее терпение, но не буду нянчиться с ней. — Ладно, твои стихи — говно. В своей жизни ты больше не должна писать стихи, ни одного. Так, полегчало? — говорю я, глядя прямо на нее.

Да, это грубо, но, по какой-то чертовой причине, я чувствую, что кто-то должен поднять руку и щелкнуть пальцами перед ее лицом, сказать все, как есть, и запретить ей вести себя так.

— Знаешь, что? Пошел ты! Я не собираюсь молча сидеть здесь, чтобы парень, которого я едва знаю, так со мной разговаривал. Кем, черт возьми, ты возомнил себя? Позволь мне рассказать тебе кое-что: я потратила огромную часть своей жизни, чтобы научиться не позволять людям говорить со мной так, будто я — говно, поэтому больше я этого не потерплю. Это, — она оживленно жестикулирует между нами, — закончено! В этой маленькой кофейне разговор окончен. Я собираюсь сесть на автобус, а ты можешь поцеловать меня в задницу. Ты полный придурок, Кингсли!

Она раздражается и пыхтит, пока хватает свою сумку.

Я не двигаюсь из своего расслабленного положения на стуле. Я ухмыляюсь и наклоняюсь немного назад. Она так разозлена, но все, что я хочу сделать, это смеяться. Это было слишком просто. Она, возможно, была в состоянии скрыть ото всех всю жизнь, но я не слепой к тому, что под этой внешней стеной она нуждается в самопознании.

Я прятался внутри себя в течение года. Я знаю, как выглядят люди, которые притворяются, что все хорошо, и она сейчас выглядит именно так.

— Ты действительно собираешься там сидеть с самодовольной улыбкой на лице после того, как разозлил меня и проявил ко мне неуважение? — шипит она, когда встает из-за стола.

— Да, я такой. Я думаю, ты совершенно очаровательна, когда злишься. Я не могу помочь, но улыбнись прямо сейчас. Нужно просто успокоиться, черт возьми, не воспринимать все так серьезно, и вообще, научись принимать комплименты. Твой гнев здесь не к месту. И не надо никуда убегать. Я могу подвезти тебя домой. — Я спокойно жду, пока она обдумает мои слова.

Она закатывает глаза и резко выдыхает, когда снова опускается на стул.

— Без разницы, — говорит она, скрещивая руки на груди, — думаю, я позволю тебе отвезти меня домой, но не жди, что я приглашу тебя, когда мы доберемся. И я по-прежнему считаю тебя сволочью, — фыркает она.

— О, я никогда бы не ожидал. Я бы даже не попросил, — говорю ей, поднимая обе руки в воздух, сдаваясь.

— Ладно, ну давай, потом. Я устала, и сегодня вечером должна работать. — Она все еще немного недовольна, но я вижу, что ее истерика прошла. Должен признать, я рад, что она не просто ушла. В течение минуты я не был в этом так уверен.

— Ах, да? А где ты работаешь? — прежде чем спросить, я потягиваю остатки своего напитка.

— Я работаю в центре в спорт-баре «Rookies».

— Я знаю «Rookies». Бывал там раз или два, но никогда не видел тебя там.

— Да, я долго там не была. На самом деле, в большинстве случаев я не торчу на рабочем месте слишком долго.

Мы выходим на стоянку, я хватаю шлем и отдаю ей. Морщась, она хватает его.

— О, успокойся и надень его.

— Ты всегда такой властный? — спрашивает она.

— Да, довольно часто. Не волнуйся, с тобой это будет только расти, — говорю с ухмылкой.

Она закатывает глаза, и я очень стараюсь не улыбнуться.

***

Довожу ее до дома ее дома и выключая двигатель. Я могу сказать, что она беспокоится о том, что я захочу подняться.

— Ну, надеюсь, я не отпугнул тебя слишком сильно. Мы должны снова встретиться в ближайшее время, — говорю я, не отходя от мотоцикла. — Могу ли я получить твой номер телефона?

Она смотрит мне в глаза, ее взгляд опускается вниз на мой телефон, который я держу в руках.

— Думаю, да. — Она берет мой телефон, набирает на нем номер, прежде чем передать его обратно ко мне.

— Ты действительно не собираешься зайти? — говорит она, выглядя недоуменной.

— Нет. Ты сказала, что не собираешься приглашать меня. Все нормально, не беспокойся, — говорю я, надевая шлем. Она все равно не знает, что я на самом деле еще к этому не готов.

Она стоит там, смотрит на меня, как будто понятия не имеет, что сказать.

— У меня никогда не было парня, который не хотел бы зайти. Это впервые.

Я закрепляю ремешок шлема под подбородком и хихикаю:

— Ну, все бывает в первый раз.