Терем желаний

Валера приготовился к новому "виражу", но ее ладонь остановила его, пальцы погладили подбородок, опустились на шею, обрисовали овал лица.

- Если вы продолжите, мисс, - предупредил Валера, - наш самолет остановится и... Черт!

Валера резко съехал на обочину и нажал на тормоз. Маша качнулась вперед и не успела спросить, в чем дело, как оказалась в его объятиях. Валера уткнулся лицом в ее волосы.

- Прости, родная! - страстно шептал он. - Я не хотел причинить тебе боль. Я забылся и не подумал, что говорю.

Прохладные пальцы щекотно прошлись по его шее.

- Графиня утопла, - медленно сказала она и после недолгого молчания добавила:

- Я ни о чем не жалею, Валера, просто не могу забыть так быстро.

Валера не знал, что ответить. Он думал и говорил об отце Маши, погибшем в авиакатастрофе, а Маша боролась с собственной болью. "Графиня утопла".

Как старомодно она выразилась. И Валера понял, что неверно приписывал девушке повышенную чувствительность. Маша не представляла - знала на собственном опыте, каково пришлось графине в замужестве и почему она решилась на отчаянный шаг. Валера и думать забыл о легенде, а для Маши она оказалась жизнью, трагически повторенной через много-много лет.

- Маша, можно я поцелую тебя? - Это было утешение и сочувствие - все, что мог предложить сейчас Валера.

Она подняла голову.

- Ты очень хороший, Валера... - Спрашивала она или утверждала, а может, сомневалась?

- С тобой нетрудно быть хорошим.

"Обманул!" - признался себе Валера. Он согласился бы стать праведником, но природные инстинкты громко противоречили такому решению.

- Тогда поехали, - сказала Маша, отодвигаясь к окну, и с мягкой настойчивостью убрала его руки с плеч.

В городе Валера сбавил скорость. Несмотря на поздний час и усталость Маши, ему не хотелось расставаться с ней. Еще раньше, в дороге, Валера предложил поужинать вдвоем в каком-нибудь ресторанчике; о своей квартире он не говорил знал, что Маша откажется. Она отказалась и от ресторана. Валере ничего не оставалось, как отвезти ее домой.

Машина затормозила у тротуара, дала задний ход, снова проехала вперед, выруливая для поворота, и только потом Валера заглушил мотор и повернулся к Маше, закинув руку на спинку ее сиденья.

- Я должна что-то сказать, кроме "до свидания"? - предупредила традиционный вопрос девушка.

- Если хочешь, - улыбнулся в ответ Валера.

- Тогда ничего не скажу. Сегодня было достаточно признаний, правда?

Он так мечтал о ее поцелуе и не смел сказать об этом.

Валера пожал плечами. Странно, раньше он не испытывал грусти при расставании с женщинами. С Машей было иначе: каждый раз она уходит навсегда, и сознание того, что он знает, где ее найти (вопреки запретам Валера узнал ее адрес и радовался маленькой тайне, хранимой от Маши), не приносило облегчения.

- Я пойду. - Маша открыла дверь, Валера схватил ее за руку.

- Маша!

Она удивленно-выжидающе смотрела на него.

- Маша, я буду хорошим.

Девушка догадывалась, что ее улыбке не хватает искренности, но она была чересчур опустошенной и уставшей, чтобы следить за собой.

- До свидания, Валера, - быстро сказала она и вышла из машины.

Как обычно, Валера проводил Машу взглядом до угла и не стал разворачивать машину. Обхватив пальцами рулевое колесо, Валера уперся в него подбородком.

Прощальный взгляд выразительных глаз был полон красноречия. Но что она не сумела высказать словами, что говорили ее глаза, Валера так и не понял. Маша осталась для него загадкой. Глупец! Он рассчитывал узнать ее, разделив с ней постель. Думал раскрыть, как матрешку, одну за другой вынимая на свет стороны ее натуры, чтобы в конце концов добраться до сути и понять, чем же эта девушка привлекла его, обратила все его мысли в одну цель, одно желание - быть с ней.

Валера добился своего. Мало того. Маша сама настойчиво помогала ему, поведав в сущности незнакомому мужчине о самом трудном, самом грязном периоде своей жизни, о котором и близкому человеку не скажешь. Внезапно Валера открыл еще одну черту Маши - воля. Какой сильной она должна быть, чтобы обнажить перед ним затаенные уголки души, признаться в своем малодушии и психической слабости. И Маша сделала это, хоть и понимала, что откровения могут и оттолкнуть - кому захочется связываться с сумасшедшей? - заставить бежать, забыть о ее существовании. Понимала и все же рассказала. И стала еще непонятнее и загадочнее.

Казалось, ей больше нечего скрывать. Четыре года после попытки самоубийства стали временем восстановления. Именно этим объясняется ее привязанность к старикам, завуалированная заботой об их просвещении. Этим объясняется уход в мир книг и нежелание общаться с ровесниками. Глупо даже спрашивать о новых знакомствах, Валера был уверен, что первым нарушил ее четырехлетнее затворничество. Вся Машина жизнь была перед ним как на ладони: дружная семья, выбор профессии по призванию, гибель отца, возвращение к новой жизни...

Но она сама оставалась таинственной незнакомкой.

Глава 7