Тереза

И вдруг ясным воскресным утром хозяйка дома пригласила Терезу в свою комнату и приветливым, как всегда, тоном сообщила ей, что через несколько дней они ожидают возвращения прежней воспитательницы сына, которая брала шестимесячный отпуск, чтобы навестить своих родственников в Англии. Сначала Терезе показалось, будто она чего-то не поняла. Но, с несомненностью убедившись, что ей придется уйти, разразилась слезами. Хозяйка утешала ее, всячески уговаривала и в конце концов даже немного пожурила в своей доброжелательной и легкомысленной манере за эту «сентиментальность». Ни она, ни ее супруг, по-видимому, и думать не думали о том, что причинили Терезе обиду или даже боль. Тон их общения с нею после увольнения изменился так неприметно, что Тереза, то и дело обманывая себя, верила, что сможет все же остаться. Более того, с ней по-прежнему обсуждали различные детали предстоящих каникул, и мальчик все время говорил о прогулках, катанье на лодках, походах в горы, которые собирался предпринять с ней. За столом ей постоянно приходилось удерживаться от слез. А однажды ночью она в полудреме замышляла разные романтические планы: похищение мальчика, покушение на воспитательницу, возвращающуюся из Англии. Даже еще более мрачные намерения, направленные против мальчика и против нее самой, теснились в ее мозгу. Утром они все, естественно, улетучивались.

Наконец наступил день прощания. Родители позаботились о том, чтобы сын на это время поехал навестить бабушку с дедушкой. Терезе подарили дешевую бонбоньерку и проводили с наилучшими пожеланиями, ни словом не намекнув, что хотели бы как-нибудь повидаться с ней. Спускаясь по лестнице с сухими глазами и каменным лицом, она знала, что никогда больше ноги ее не будет в этом доме. Такие решения принимались ею не в первый раз. Но даже там, где такое намерение у нее не возникало, где она расставалась с хозяевами мирно, можно сказать, по-дружески, даже туда она никогда больше не возвращалась. И то сказать — разве было у нее на это время?

Она поехала в Энцбах с надеждой отдохнуть на природе, с потребностью набраться сил среди тамошних людей, с отчаянным желанием любить своего сына больше и крепче, чем до сих пор. Ничего из этого не вышло, все показалось ей куда безнадежнее, чем раньше. Никогда еще она не оказывалась в столь чуждом ей мире. Ей мерещилось, что все относятся к ней предвзято, прямо-таки враждебно, и сколько ни старалась, ей так и не удалось почувствовать материнскую нежность к ребенку.

Самое худшее случилось, когда Агнесса, работавшая няней в Вене, приехала на несколько дней в Энцбах. Нежность шестнадцатилетней девушки к мальчику была неприятна Терезе, она не могла вынести, что юная девушка обращается с ребенком более по-матерински, чем она сама. А иногда поведение Агнессы отнюдь не казалось ей продиктованным материнскими чувствами. Все это скорее было напускным, словно Агнесса нарочно задалась целью разозлить и обидеть Терезу, заставить ее ревновать. И когда Тереза высказала ей все это в лицо, та ответила насмешливо и нагло. Фрау Лейтнер приняла сторону дочери, дело дошло до ссоры, при которой и Тереза потеряла всю свою выдержку. Возмущенная Лейтнерами, недовольная собой, она поняла, что будет только хуже, если она останется здесь еще на несколько дней, и впервые случилось так, что она покинула Энцбах, не прощаясь, — попросту взяла и сбежала.

56