Теряя Контроль

— Я почти слышу, как в твоей голове крутятся винтики, — бормочет Йен. Губами он касается обнаженной кожи моей шеи. Гораздо труднее думать, когда его губы двигаются вниз и вверх по моей шее. Йен крепко сжимает мои руки своими. Я хотела бы все скинуть на алкоголь, но сегодня вечером выпила только один коктейль.

— Я не хочу, чтобы ты думал, что если я позволю тебе решать за меня, то сдамся навсегда.

Я поднимаю руки на его плечи и запускаю пальцы в волосы.

— Эта мысль даже не приходила мне в голову, зайчонок. Тебе хочется бороться со мной, и мне нравится этот вызов. — Йен лижет за ухом, заставляя меня вздрагивать. — Как это? — он повторяет свои действия, и я двигаюсь ближе к нему.

Уронив голову ему на плечо, я шепчу:

— Не делай мне больно, Йен.

Он сжимает меня руками, и я ощущаю тепло его тела через тонкий шелк моих шорт.

— Это я должен бояться.

Он обрушивается на мой рот, и я даже не замечаю, что он не дает мне ответ. Или, может быть, он это делает, но я не хочу его принимать.

Своим языком Йен облизывает мою ключицу, мое горло. Он слегка сдвигает меня, чтобы расстегнуть кнопку на моих шортах. Затем опускает руку на мои шорты и прижимает ее к местечку. Он толкается своей эрекцией в мое бедро и держится распущенно. И я точно знаю, чего он хочет.

— А как насчет моих сомнений? — спрашиваю я, внутренне взволнованная тем, что он готов. Йен пожирает меня своими губами, оставляя с небольшим сомнением относительно его намерений.

Его губы влажные от поцелуев, а пальцы плотно прижаты ко мне.

— Я собираюсь вытрахать эти сомнения из тебя.

Глава 21

— Ты можешь сделать это?

— Абсолютно, — наглое заявление Йена подтверждается проникновением его пальцев. Он толкает два длинных пальца в меня, вызывая мой стон.

— О, черт, Йен. Это чувствуется так хорошо.

Я могу видеть самодовольную улыбку этого мужчины из-за отсутствия сопротивления моего тела на его прикосновения.

— Твои трусики промокли. Долго ты была влажной? — спрашивает он.

Это риторический вопрос, потому что он больше заинтересован в снятии моей рубашки, чтобы обнажить мой живот, а потом грудь. Мои соски набухли и болят. Прикосновение ткани только усиливает мое возбуждение.

— Йен, я хочу…

Я затихаю, когда его рот обрушивается на мою левую грудь.

— Что, зайчонок, скажи мне, — приказывает он. Пальцами Йен поглаживает меня, кружит ими по моему лобку. И повторяет это движение медленно. Он сжигает меня. Мои бедра крепко обхватывают его, и я натягиваю голубой в белую крапинку галстук так, чтобы его рот оказался возле моего. И набрасываюсь на его пальцы, требуя освобождения от того напряжения, которое они создают.

— Я хочу, чтобы ты был внутри меня, — говорю я Йену. Я хочу, чтобы его рот был на мне, а член — внутри меня. Хочу, чтобы он меня окружал, чтобы я могла видеть, слышать и чувствовать только его — Йена Керра. Он поворачивает голову так, чтобы мог поцеловать меня глубже. Его язык снова повсюду внутри моего рта.

Твердая эрекция в штанах свидетельствует о том, как сильно я воздействую на него, и мне нравится эта сила. Мысли о нашем неравенстве находятся сейчас где-то на полу, там же, где мне бы хотелось, чтобы была наша одежда. Думаю, мы все равны в этом.

— Где ты хочешь мой член? — рычит Йен.

— Везде, — говорю я, мои губы изгибаются в слабую удовлетворённую улыбку.

Его зубы вспыхивают белой вспышкой в темной машине, и он непристойно качает своими бедрами между моих ног.

— Наслаждаешься тем, что заводишь меня?

— Да, — признаюсь я, и моя улыбка становится намного больше. Я запускаю руки под пиджак и наслаждаюсь мышцами его спины. Он чувствуется мощной машиной под моими ладонями, и я могу увеличить скорость. Черт, да, я получаю удовольствие.

— Меня заводит, как ты дышишь, — каждое слово прерывается толчком его рук. Моя улыбка пропадает, когда он начинает трахать меня более жестко своими пальцами. Его ладонь хлопает о мой клитор с каждым толчком. — Давай посмотрим, что еще тебе нравится.

Я фиксирую свои бедра и цепляюсь за Йена руками и ногами, притягивая ближе к себе. Мой главный инстинкт — прижаться. Кровь стучит в ушах. Йен — дирижер или музыкант, а я — беспомощный инструмент в оркестре.

— Скажи мне, — приказывает он, но я теряю нить разговора.

— Заставь меня кончить, — я наполовину умоляю, наполовину требую его толчка.

— Конкретней, — пальцами он посылает сигнал, что действительно хочет это услышать.

— Я хочу, чтобы ты был внутри меня. Я хочу, чтобы ты трахнул меня жестко и быстро. Я хочу, чтобы ты выгнал все мысли из моей головы. Меня. Нас.

Тело Йена напрягается подо мной, его дыхание становится рваным. Мои слова заводят его так сильно, что он почти задыхается, и это дает мне поддержку, что нужно продолжить.

— Я хочу, чтобы твой твердый член наполнял меня и заставлял кончать бесконечно.

Я задыхаюсь на последних словах, потому что Йен вводит в меня свои пальцы еще сильнее и быстрее. Он неумолим, и я почти без ума от удовольствия, которое он создает внутри меня.

— Сегодня я собираюсь трахнуть тебя так сильно, что останется только одна мысль. Одно понятие: ты принадлежишь мне.