Теряя Лею

– Ты знала, что он заявится? – спросила я, стоя в дверях.

– Он звонил на неделе и спрашивал про часы посещения. Хотел навестить тебя.

Джейкоб презрительно фыркнул.

– При всех его недостатках, он все еще твой отец, – укорила его мама.

– Ты, должно быть, меня разыгрываешь, – сказал он и обнял меня. – Увидимся на следующей неделе, Мия. – Он резко развернулся и вышел.

Мама вздохнула, но не стала его окликать.

– Я знаю, ты зла на отца, но дай ему шанс, ладно? – сказала она, когда папа подошел.

Он выглядел так же неуверенно, как чувствовала себя я.

– Зла на него? Я его вообще не знаю.

При этих моих словах он вздрогнул.

– Блейк, – приветствовала его мама.

– Трейси, – отозвался он.

– Мия, увидимся на следующей неделе, – сказала мама и обняла меня. На миг я припала к ней. За эти последние несколько недель я скучала по ней больше, чем могла себе представить. И мне нужно было, чтобы она это знала.

Мама последний раз стиснула меня в объятиях и ушла. Мы с папой смотрели ей вслед. Между нами повисло неловкое молчание. Он не потрудился меня навестить, пока я была дома, так что теперь-то он мог мне сказать? Я переминалась, поглядывая вокруг, и заметила в углу зала Тришу с родными. Ее жестикуляция явно предполагала, что она очень недовольна. Не у меня одной семейные проблемы. Позже обсудим.

– Мия, не хочешь присесть? – нарушил наконец молчание папа. Я оторвала взгляд от Триши. – Подумал, нам стоит поговорить.

Я пожала плечами, но последовала за ним в дальний конец холла, где было потише. Мы заняли два уединенных глубоких кресла в углу, и между нами снова повисло молчание. В ожидании его слов я скребла кожу на запястье. Во мне начинало расти раздражение. Зачем он вообще пришел?

– Ты хотел поговорить? – спросила я наконец язвительно. Мне хотелось, чтобы эта встреча закончилась.

– Твой врач связалась со мной и предложила встретиться. – Он провел пятерней по волосам.

Так значит, не позвони ему мой врач, он бы не пришел. Отлично. То есть это все постановка.

– И? – поинтересовалась я, едва не булькая от досады.

– Послушай, Мия. Я несовершенен. Знаю, я наделал ошибок.

Я фыркнула практически так же, как чуть раньше Джейкоб. Папенькины слова были изрядным преуменьшением. Не из-за его отсутствия в моей жизни, но из-за его отсутствия в жизни Джейкоба. Он оставил маму и брата, когда они больше всего в нем нуждались. Это было скотство. Когда эти мысли оформились, мной овладел гнев.

– Ты сволочь, – выпалила я.

– Что ты сказала? – переспросил он, шарахнувшись от моих слов.

– Ты сволочь! – проорала я, привлекая внимание большинства находившихся в комнате отдыха людей.

– Мия, – начал он.

Я вскинула руку, останавливая его на полуслове.

– Зачем ты вообще пришел? Ты перестал меня навещать, когда я была в больнице, и уж точно тебя не было рядом, когда мама с Джейкобом нуждались в тебе.

– Я пришел потому, что твой врач считает, что это необходимо для твоего выздоровления. Я хочу, чтобы ты поправилась. Мне нужно, чтобы ты поправилась.

– Тебе нужно, чтобы я поправилась? – презрительно рассмеялась я. – Это потому ты перестал навещать меня в больнице? Ты знал, что я чокнутая? Ты понял, что со мной что-то не так, и не захотел иметь к этому отношения. – Он и впрямь был сволочью. Он бросил маму, когда она разваливалась на части после моего похищения. Он бросил сына, оставив того расти без отца, и даже когда ему представился второй шанс, он снова убежал.

Он избегал моего взгляда, и я поняла, что попала в точку.

– Жалеешь, что меня вообще нашли?

– Не глупи, Мия. Я ж не чудовище. Разумеется, я счастлив, что ты нашлась. Я просто не был готов иметь дело с последствиями. Постоянный шквал внимания. Твои фотографии из каждого угла. Эта уголовница и все ее преступления, выставленные напоказ. Ты, выдумывающая людей, которых не существует. Это было слишком.

От его слов меня передернуло.

– По-твоему, ты единственный, кто испытывал давление? Однако кое-кому из нас было отказано в роскоши увильнуть от него.

– Говорю же тебе, я не идеал. Я люблю порядок. Преуспеваю в рутине и обыденности. Последние десять лет наша жизнь все время летела кувырком.

– Ах, ну да, сожалею, что меня похитили, – сказала я. Голос мой сочился сарказмом.

– И я тоже.

Мы обмякли в своих креслах. Оба сказали что хотели. В некотором смысле я получила ответы на свои вопросы. Во время наших сеансов доктор Маршалл все настаивала, что я сильная. Я гадала, какое мнение она составила бы о моем отце. На мой взгляд, он был слабым. Сваливал, как только запахнет жареным. Он всех нас бросил. И этот крест нести ему. Не мне.

35

– Я буду скучать по тебе, – грустно сказала Триша, когда я застегнула чемодан.

Стащив тяжелую сумку с кровати, импульсивно обняла подругу.

– Я тоже буду по тебе скучать, но ты же выйдешь через пару недель. И на сей раз, если голоса откажутся замолкать, ты позвонишь мне, – сказала я, осматривая багровые шрамы у нее на запястьях.

– Обещай, что мы будем дружить, когда покинем эти стены, – взмолилась она.

– Обещаю. Кроме того, ты единственная подруга, которую я не выдумала, – поддразнила я, снова обнимая ее.

Триша засмеялась.