Теряя мечты

Сердце Кати изныло. Катя становилась все сильнее, переходя через все обстоятельства и переживания. В тот час, когда она всматривалась в своих детей, она понимала, что хлопот будет больше. Она очень любила их. В общем, Катя тяжело вздыхала, но ей уже не было так страшно, как раньше. Зная, что ее дети не виноваты, что растут без отца.

С первого дня, когда Толя узнал о второй беременности Кати и посей день, он отрекался от мальчика, и мгновенно, пугливо, давал понять, что никакого отношения не имеет к нему. Катя по-прежнему, при случае, пыталась снова доказать обратное, она приводила воспоминания и счет недель ее беременности, как доказательство. Но Толя ее не слышал.

Так и сегодняшним вечером Толя продолжал с ней говорить на эту тему. Катя смотрела на него так, будто никогда не видела добрых людей.

– Это не мой ребенок! Он не мой сын! – бурчал и отказывался дать отцовство Толя.

– Почему же? – спросила Катя.

– Знаешь что!? – ответил он, после минутного молчания. – Мне кажется, что тебе стыдно теперь, что ты родила ребенка от другого. Я не понимаю, почему бы тебе к нему не пойти с этой новостью.

– Толь…? – сказала Катя с большим раздражением, перебивая его речь.

Она вспыльчиво смотрела на него во все глаза.

– А, да… Ты видимо даже его имени не знаешь!? Так? Встретила где-то мужчину, а теперь я должен тебе поверить. Поверить в ту чушь, что ребенок от меня… Хватит лгать! – продолжал мучать ее словами Толя.

Глаза Кати были влажные от слез.

– Боже, как я могла когда-то полюбить этого человека?.. – с этими словами, Катя ушла из вида бывшего мужа.

– Куда ты? Ага! Я правду сказал!? – нарочно, громко заявил он.

Настя, услышав, что мама идет к ней, быстро захлопнула книгу, на которой рассматривала картинки. Подбежала к маме.

– Мам, не плач. – сказала дочь тонким голосом.

Потихоньку Катя утихла, но все же слезы еще невольно стекали по ее розовым щекам.

Голова Кати болела от этих ссор с Толей. Беспокойство ее не уменьшалось. Почему же она не успокаивалась и поднимало эту тему? Внутреннее ощущения, раздражения, цепляли ее и толкали снова поговорить с ним. Кате не хватало разговоров с ним, его присутствия. Между тем, она присела около кроватки сына, обняла дочь. Минут семь они все молчали. Позже Настя отошла от мамы и взяла книгу.

– Смотри, какие здесь картинки! – начала доченька.

Катя будто не слышала всего, что говорила ей Настя. Она погрузилась в несчастные мысли, отдалилась от настоящего.

– Мама?! Ну, смотри, какой здесь смешной кролик! – продолжала Настя, чтобы мама обратила на нее внимание.

Катя слегка нагнулась к дочери. Посмотрела в ее глаза, в них было много мягкости и какой-то пугливости. Мама улыбнулась. Посмотрела в книгу.

– Да. Действительно смешной. – полушепотом ответила Катя.

Толя продолжал сидеть на кресле с важным видом. Поднявшись с места, он, не смотря на торопливость, выключил телевизор и спокойно стал надевать верхнюю одежду. Он не подходил к малышу, на эмоциях проигнорировал дочь перед своим уходом. Он отправился прямо к выходу из квартиры. Толя ни на секунду не скрывал, что семья ему стала безразлична. Он уже был не в состоянии понять, что он обижает не только Катю, но и свою родную дочь Настю. Ему не хватает ума понять, уразуметь свои действия.

Толя все больше останавливался у своих родителей, особенно в связи с тем, как быстро ему надоедала Катя и плач маленького ребенка, беготня дочки. Он скрывался от них. Все больше стал выпивать крепкие напитки с друзьями, убегал от всяких мыслей о прошлой семье.

Что касается Татьяны Андреевны, то она поддерживала своего сына только в тех его решениях, которые совпадали с ее личными намереньями и мнениями. Она продолжала говорить Толе разные выдуманные истории. Как, например, сегодня.

– Ох эта Катя, лгунья, хитрый и жадный человек! Она хочет вернуть тебя и хочет забрать твои деньги. Посмотри, как она себя ведет, хочет навязать тебе всякого, еще и прицепилась с этим ребенком. Она понимает, что без тебя пропадет совсем. Толя, слишком много даешь денег на потребности Насти.

Толя долго сидел молча. В глубине души он испытывал в себе отцовскую нежность, которая была лишь одной его слабостью. Он не раз был сам не в себе в разговорах с Катей, но больше всего, он не хотел, чтобы все эти неурядицы касались его дочери. Толя выслушивал все попреки матери, принимал всю ее поддержку. Но всегда отдавал какую-то малую часть свой зарплаты в руке дочери, чтобы та отдала маме, и они купили ей все нужно к школе.

Отец, Петр Васильевич, почти всегда сидел неподалеку от их разговоров. Мрачный и нахмуренный, почти не говорил ни слова, он просто слушал.