Теряя надежду

— Не твое дело. Ты эгоистичный маменькин сынок, и если бы Китти не была живым существом, я бы сейчас кинула в тебя ее и сказала убираться отсюда вместе с ней. Но так как она мне нравится… В общем, кошку я оставляю себе, а тебя попрошу удалиться из МОЕЙ комнаты.

Я замолкаю, «исчадие ада» смотрит на меня, и мне кажется, я слышу смешок. Мне кажется или я вижу, как его губы кривятся в улыбке? Кретин. Он смеет смеяться надо мной? Я беру подушку и швыряю в него, стараясь попасть в лицо, но этот здоровяк умудряется уклониться. Он подхватывает подушку и бросает ее мне обратно. Я, конечно же, не могу словить ее. Скорость полета подушки, прибавляет ей еще большей тяжести и когда, она ударяет прямо мне в лицо, я валюсь назад. Я не встаю, подушка закрывает все мое лицо. Мне хочется рассмеяться, я закусываю губу, чтобы не выпустить смешок. Я не двигаюсь, сама не знаю, почему я это делаю.

— Эй, ты там живая?

Конечно, я живая, кретин.

Я слышу приближающиеся шаги.

Давай, иди сюда, упырь.

«Исчадие ада» подходит все ближе и ближе, я закусываю губу все сильнее и сильнее, чтобы не заржать. Я чувствую, как аккуратно приподнимается подушка. Закрываю глаза и делаю серьезное выражение лица.

— Женяя? — Шепчет придурок, прямо где-то над моим лицом. Он так близко, что его дыхание обдает мое лицо жаром и эта волна распространяется по всему телу.

— Буу! — Вскрикиваю я, резко подрываясь. Андрея сносит назад.

— Ты меня испугала, ненормальная!

— Ты первый начал.

— Ты говоришь, как ребенок.

Мы оба смеемся, и когда открывается дверь, мы оборачиваемся. Я понимаю, что сейчас произошло. Я с «исчадием ада» валяюсь на моей кровати в подушках и скомканном под нами одеялом, в дверях стоит мама. Я узнаю ее выражение лица, она смотрит, прищурив слегка глаза и молчит, это значит, что все хреново. На мне маленькие пижамные шортики и майка на тонких лямках, одна из которых сползла вниз. Я сглатываю и засовываю ноги под одеяло, прикрываясь.

— Нелепая ситуация вышла. — Говорит Андрей.

— Даже не хочу знать.

— Мам.. ээ.

— Не хочу знать, я просто услышала шум… и… Тебе лучше одеться.

Мать вышла из комнаты, хлопнув дверью, я посмотрела на «исчадие ада». Я была смущена и даже расстроена тем, что увидела мама. Зная ее, она могла подумать все, что угодно. Как бы невинно все это ни было на самом деле, выглядело это ненормально. Андрей, кажется, был вообще не взволнован этой ситуацией, будто это в порядке вещей.

— Глупо получилось.

— Все нормально. — «Исчадие ада» хмурится, а потом уголки его губ напоминают что-то похожее на улыбку.

Ему, черт возьми, весело.

— Я чувствую себя неловко. Хотелось бы, чтобы ты ушел.

— Ты чувствуешь себя неловко из-за меня? — Он подмигнул? Или мне показалось?

— Не говори бред. Уходи, мне нужно в душ.

— Ладно, ладно, ухожу.

— Проваливай. — Я толкнула его в плечо, а в ответ получила легкую ухмылку. Это не выглядело дерзко, нагло, или как обычно в его стиле. Это было… мило? Господи, я ведь не могу думать, что это было мило?

* * *

Я спустилась вниз, запах свежевыпеченных маминых пирожков, вызвал улыбку. На кухне все были в сборе, кроме папы, что неудивительно. Мама кинула на меня быстрый взгляд и поставила на стол тарелку. Все молча переглядывались друг с другом, я заметила, что Альбина не в духе, это было написано на ее лице и на тарелке с едой, к которой она даже не притронулась. Мать села напротив меня, я старалась не обращать внимания на ее пронзительные быстрые взгляды, но в конце концов, вся эта ситуация стала напрягать.

— Ну, что?

Мама немного помялась.

— На счет завтрашней поездки.

Ее тон не предвещает ничего хорошего.

— Мы решили… Точнее, я решила.

— Мам, я же просила! — Вскрикнула сестра, бросив на стол вилку.

— Не перебивай. Мы, кажется, все обсудили.

— Мы, что никуда не едем? — Спрашиваю я.

— Я бы сказала, ты никуда не едешь.

И тут, я поняла, мать отменяет не поездку в целом, а мою поездку. Жар подступает к моему лицу, я с силой сжимаю вилку в руке. Почему она это делает?

Два дня назад, родители подарили Альбине и «Исчадию ада» недельную поездку к морю. Мы все вместе решили, что должен поехать кто-то третий, чтобы помогать Альбине. Никто не был против, что это буду я. Я не работаю, у меня куча свободного времени, дома я присматриваю за сестрой, а значит, я отличная кандидатура. В конце концов, я хотела поехать туда. Почему нет? Свежий воздух, море, свобода. Может, я бы даже закрутила с кем-нибудь недельный роман. Не важно… Я так обрадовалась, что мне позволили быть частью этого, быть частью семьи, а теперь меня снова выкидывают за борт. Мне стало обидно до боли в груди.

— Ладно. Хорошо. И кто поедет вместе меня?

Конечно, это было очевидно. Не стоит и спрашивать, я просто не знала, что еще сказать. Мне было, действительно, обидно. Разве я не заслужила этой малости? Видимо, нет.

— Я поеду, ты останешься с отцом. Он же даже не может еду себе разогреть, так что ты понадобишься здесь.

— Это не справедливо. — Говорит Альбина, и мать пронзает ее своим фирменным взглядом а-ля закрой рот, тебя не спрашивали.