Теряя невинность. Автобиография

Мы с Пером намеривались запустить воздушный шар в воскресенье,13 января. Союзнические силы определили 15 января крайним сроком для вывода войск Саддама Хусейна из Кувейта, мы чувствовали, что атака начнется вскоре после этого. Но было слишком ветрено, чтобы наполнять оболочку воздухом в воскресенье, и мы условились на понедельник. Струйное течение набирало скорость, и к 14 января все выглядело так, что полет мог бы состояться. Вечером небо стало ясным, и мы приступили к наполнению оболочки воздухом.

Нас с Пером разбудили в 2. 30 ночи, – нас ждали на стартовой площадке. Мы прошли сквозь тысячную толпу людей, которые собрались понаблюдать за стартом, несмотря на холод. Мы шли за полицейской машиной, которая медленно, но верно продвигалась вперед. Японские дети держали свечи и махали нам государственными флагами Соединенного Королевства. Они пели «Боже, храни королеву» на прекрасном английском языке. Люди опять принесли с собой жаровни и жарили на открытом огне рыбу и сладкий маис

– Ничего не ешь, – предупредил я Пера, едва он собрался попробовать немного рыбы. – Меньше всего ты нужен мне с приступом пищевого отравления там, наверху.

Перед нами, приковывая к себе всеобщее внимание, висел воздушный шар, натянутый на стальных тросах. Он возвышался над всеми. На этот раз он мог поглотить купол собора святого Павла. Воздух внутри оболочки нагрелся до высокой температуры, и воздушный шар был готов взмыть вверх, как только канаты будут обрублены.

Мы поблагодарили жителей Мияконойо за гостеприимство и выпустили в небо несколько белых голубей, что, впрочем, было довольно слабым символом мира. Прямо перед тем, как подняться по ступеням в гондолу, я послал кого-то пригласить моих родителей. Все пребывали в нетерпении, глядя на напрягшийся воздушный шар, готовый оторваться от земли. Мои родители прошли сквозь преграды и полицейское оцепление, и мы просто обнялись. Мама дала мне письмо, которое я положил в карман брюк.

– Пора! – крикнул Пер.

Повернувшись, мы увидели Алекса, нашего дизайнера и инженера, появившегося из гондолы с самым большим разводным гаечным ключом, который мы когда-либо видели.

– Я думаю, на этот раз все будет хороню, – сказал он.

Мы поднялись по лестнице и, низко пригнувшись, нырнули в гондолу.

Когда наземная команда отошла, мы начали включать горелки. Подъемное напряжение становилось все больше и больше, Пер воспламенил пиропатрон разрывных болтов, которые высвободили стальные тросы, и мы устремились вверх. В течение первых нескольких минут мы, затаив дыхание, просто восхищались скоростью. Затем воздушный шар поднялся над темным облаком, и мы увидели серебристый рассвет на горизонте. Я взял радио и связался с наземной службой.

– Вы далеко вверху! – кричал Уил Уайтхорн. – Здесь внизу люди радуются как безумные. Это восхитительное зрелище. Вы поднимаетесь очень быстро.

Через какие-то пять минут мы были уже не видны в Мияконойо и устремлялись все выше. Через полчаса мы находились высоко над Тихим океаном. На высоте 23 тысяч футов мы достигли нижней границы струйного течения. Ощущение было таким, будто ударяемся в стеклянный потолок. Как бы интенсивно мы ни включали горелку, воздушный шар отказывался входить в поток. Ветры были слишком сильными и давили на поверхность купола воздушного шара. Мы продолжали увеличивать сопротивление, но нас снова и снова выбрасывало вниз. Мы надели парашюты и пристегнулись к спасательным плотам на случай, если произойдет гибельный для воздушного шара разрыв. Наконец, шар вошел в струйное течение.

Верх воздушного шара находился перед нами, и я видел, как он развевается впереди и даже ниже уровня гондолы. Нас кинуло в сторону. Начиная движение на скорости в 20 узлов, мы внезапно оказались летящими со скоростью 100 узлов. В какой-то момент я подумал, что нас разорвет, и вспомнил образ тысячи лошадей, раздергивающих нас на части, но затем гондола вошла в течение возле оболочки, и мы восстановили равновесие. Воздушный шар снова возвышался над нами, и мы без потерь вошли в струйное течение.

– Никто не делал этого до нас, – сказал Пер. – Мы находимся в совершенно неизведанной области.

После семи часов полета настало время избавиться от пустого топливного бака. У нас было шесть баков с пропаном, прикрепленных к гондоле. Идея заключалась в том, что мы будем менять топливные баки: когда один окажется пустым, сбросим мертвый груз и, соответственно, полетим быстрее. Для сброса топливного бака мы решили опуститься ниже, выйдя из струйного течения, на случай какого-нибудь сбоя. Под гондолой была видеокамера, направленная вертикально вниз, она служила нам дополнительным окном. Океан выглядел грозно: гигантские волны набегали одна на другую, и находясь на высоте 25 тысяч футов от поверхности, мы отчетливо видели белые гребешки и темные подошвы волн.

Я взглянул на монитор видео, когда Пер нажал на кнопку, чтобы освободиться от пустого топливного бака. Раньше, чем я смог увидеть, что произошло, гондола накренилась в сторону. Меня швырнуло через внутреннее пространство гондолы, и я упал на Пера.