Теряя невинность. Автобиография

К этому моменту мы окончательно вымотались, стараясь уменьшить скорость шара, насколько это было возможно, чтобы выиграть время. Внезапно зазвонил бортовой телефон, и нам сообщили: несмотря на то, что сейчас час ночи, полковник Каддафи лично предоставил нам разрешение продолжать путь. Из-за вынужденного замедления мы и так частично упустили попутный ветер, что сделало нашу конечную цель еще более труднодостижимой. Кроме того, эта непредвиденная задержка привела к тому, что теперь нас несло в сторону шторма, бушевавшего в Турции над Стамбулом. Оставалось надеяться, что нам удастся пролететь выше штормовых туч. То ли из-за пережитого стресса, то ли по вине какой-то инфекции, но я стал терять голос. Мы решили, что на всякий случай не помешает курс пенициллина.

Пер спокоен, как всегда. Его мечта, зародившаяся столько лет назад, наконец, становится реальностью. Быть на борту со Стивом – просто удовольствие. Кроме всего прочего, он единственный из нас берет на себя смелость стряпать что-то на кухне, выдавая нам великолепный «суп от Стива».

Наступило утро, и мы пересекли ливийскую границу. Бесконечные мили пустыни – и вот, наконец, теплые слова приветствия от Службы воздушного контроля в Триполи. Никаких военных самолетов-перехватчиков. Спасибо, полковник Каддафи, от всей команды ICO Global Balloon.

День третий. 20 декабря 1998

С момента последней записи в дневнике, сутки назад, я так и не поспал. На это была уважительная причина. Позволь рассказать тебе, что случилось за эти сутки. Я бы сейчас очень хотел, чтобы ты был здесь, с нами, в небе. Хотя было несколько минут за эти сутки, пережить которые я бы тебе не пожелал.

Сначала объясню, какие трудности стоят перед пилотами воздушных шаров, желающих совершить кругосветное путешествие. Дело вовсе не в стихиях и силах природы, а также не в технических трудностях реализации этой затеи. К сожалению, в любом таком деле замешаны люди и политика. Как и всегда бывает в жизни, это не рядовые люди – жители тех стран, которые оказываются на нашем пути. Это горстка политиканов, находящихся у власти в своей стране и превращающих весь мир в малопригодное для жизни место. В конце концов, наш полет – это всего лишь экстремальный спорт, несущий к тому же миротворческую миссию.

Для начала я предложил бы тебе вытащить и развернуть карту; представив, что ты летишь на воздушном шаре, скажем, из Швейцарии, Америки или Марокко, откуда стартовали мы. Теперь вычеркни некоторые страны, чьи политики заявляют, что не разрешат вам пересечь их воздушное пространство: Россию, Иран и Ирак (помнишь, воздушный шар, пересекший три года назад российскую границу, был безжалостно сбит, и оба пилота погибли).

Представь себе, что ты состязаешься с семью другими воздухоплавателями, которые также отправляются в кругосветное путешествие и намерены первыми завершить эту гонку. Все они постараются пролететь гораздо южнее России и Ирака. Тебе понятно, что, двигаясь следом за тобой, соперники смогут избежать многих трудностей, замедлявших твое продвижение к цели. Счет начинает идти на секунды, и в какой-то момент ты осознаешь, что нужно рисковать. Поэтому, когда метеоролог уверенно заявляет, что сможет провести тебя между Ираном и Россией, ты, вместо того, чтобы со всей решимостью отвергнуть эту безумную идею, соглашаешься рискнуть. Хотя это подразумевает полет по узкому 24-мильному коридору, находящемуся за 2600 миль от места старта, которое является территорией Турции и граничит с двумя странами, где твое появление совершенно нежелательно.

Не забывай и о том, что воздушный шар не имеет другого движителя, кроме силы ветра. И единственным способом осуществить какой-либо маневр, например поворот, является снижение в поисках воздушного потока, имеющего нужное направление. В этом случае присутствие на борту лучшего в мире метеоролога становится весьма и весьма желательным.

Этот специалист по погоде заявляет, что, по его мнению, это возможно. Вы всем экипажем решаетесь на такую авантюру. Потом вечером накануне старта тебе сообщают, что англичане и американцы бомбят Ирак; при этом ты сам англичанин, а Стив Фоссетт-американец. И предполагаемый маршрут пролегает в каких-нибудь 60 милях от границы Ирака.

Чтобы продолжать путь, ты должен быть законченным безумцем, и честно говоря, вплоть до последнего часа я так и думал: мы просто сошли с ума. Но мы знали и нашего метеоролога – мы уже работали с Бобом Райсом над Атлантикой и Тихим океаном. Если кто-то и способен провести нас по узкому коридору между двумя странами, на пролет над которыми у нас нет разрешения, то это именно он. Сейчас, в эту минуту, когда я делаю запись в дневнике, мы уже почти проскочили этот внушавший нам ужас коридор: Иран и Ирак остались по одну сторону, Россия – по другую. Благодаря помощи наших замечательных друзей, оставшихся на базе, мы чудесным образом пробрались через это игольное ушко.