Теряя веру. Как я утратил веру, делая репортажи о религиозной жизни

Об этом говорил Иисус, когда сказал: «Ибо так возлюбил Бог мир, что отдал Сына Своего единородного, дабы всякий, кто верует в Него, не погиб, но имел жизнь вечную». Он говорит здесь не просто о «жизни без конца». Он описывает жизнь с Богом, доступную для каждого из нас — и в будущей жизни, и в этой, как бы ни ужасны были ее обстоятельства.

Билл, мы с вами оба травматизированы своим профессиональным опытом. Вы, журналист, постоянно сталкиваетесь с отвратительной изнанкой человеческой жизни: с вопиющей несправедливостью, с последствиями греха, с ужасающей пустотой в душе насильника и с отчаянием жертвы. Я, пастор, разделяю с вами этот профессиональный риск: мне тоже постоянно приходится сталкиваться с худшим в жизни людей. Когда я служил в Питтсбурге, ко мне пришел один из моих прихожан, тоже переживавший кризис веры. Он был детским нейрохирургом. Изо дня в день он видел одно и то же: маленькие дети, ни в чем не повинные, в результате несчастных случаев становятся калеками, или заболевания мозга угрожают их жизни. Он был очень близок к эмоциональному и духовному срыву: он не мог понять, почему благой Бог допускает совершаться этим трагедиям. Все мы трое видим жизнь в ее худших проявлениях и порой можем забывать о том, что даже самая несчастная жертва жизненных трагедий все же может переживать счастливые дни, может радоваться и благодарить Бога за ниспосланные ей радости жизни, невеликие, но для нее драгоценные.

Порой мы забываем и о том, что насильник зачастую тоже когда-то был жертвой. Окончательное исцеление невозможно, пока мы не признаем, что все мы — падшие люди в падшем, надломленном мире и каждому из нас необходимо простить других и принять прощение Бога.

Единственный для меня способ разобраться с тяжелыми вопросами из числа тех, что волнуют вас, — не откладывать их на потом, надеясь получить на них ответ в будущей жизни. Нет: мне нужно уже здесь, в этой жизни, знать, что Бог — наш друг, что Он рядом с каждым из нас, даже самым униженным и страдающим.

Ответ получается длиннее, чем я ожидал. В заключение хочу привести слова немецкого богослова Юргена Мольтманна, написавшего классический труд под заглавием «Распятый Бог». В этой книге он размышляет над библейским утверждением, что человек не способен взглянуть в лицо Богу. Традиционно это понимается так: слава Божья испускает такой ослепительный свет, сияет такой красотой и величием, что в Его присутствии мы просто не могли бы существовать. Мольт-ман говорит: давайте предположим, что верно обратное. Быть может, Творец мира настолько тесно связан с нами в тяжелейшей нашей боли, в наших грехах, за которые Он принес искупление на кресте, в невыносимой тяжести человеческого бесчеловечия, что лицо Его искажено мукой, сам вид которой для нас невыносим.

Для меня единственный способ разобраться с тяжелыми вопросами, которые вы задаете, — погрузиться самому в эту мрачную изнанку человеческого бытия и, с Божьей помощью, принести несчастным хоть малую толику Его исцеления. Нет большей радости, чем благодарность того, кому ты смог помочь — хотя бы тем, что просто был с ним рядом.

Знаю, мой ответ не похож на текст из катехизиса: аккуратненький, расписанный по пунктам. Но я не готов погружаться в отчаяние. Еще ни разу мне не приходилось встречать человека, который, если поговорить с ним начистоту, не признал бы, что и в самых трагических обстоятельствах наша жизнь не лишена милостей Божьих.

Как бы ни были хороши ответы Джона, я чувствовал, что зря трачу его время, и прекратил переписку. Он прекрасный пастор, но до меня ему достучаться не удалось. Джон — упрямый оптимист, сталкивался с теми же вызовами уму и сердцу, что и я, но продолжал верить, несмотря ни на что. Он не отступал на позицию безличного трансцендентного Бога — он настаивал на таком Боге, который может вмешаться в любой момент, но часто предпочитает этого не делать. Я восхищался Джоном, но его рассуждения казались мне пустым сотрясением воздуха. Много лет я пытался, отбросив сомнения, примирить всемогущего и бесконечно любящего Бога с тем, что вижу вокруг себя, — и проиграл эту битву, Я не мог больше игнорировать реальность. Не мог верить христианству — так же, как не мог верить, что два плюс два равняется пяти. Мой мир рушился. И не было машины времени, способной отправить меня обратно, з спокойные и удобные времена, когда верить в Бога бцло для меня естественно, как дышать.

Я начал видеть, что у пережитых мною «чудес» есть рацирнальные объяснения. Мистическое переживание «нового рождения» на семинаре в горах — не прикосновение Иисуса, а совокупный результат усталости, эмоционального напряжения и страстного желания верить. Прежний начальник отдал мне 45 тысяч долларов не потому, что я просил об этом Бога, а потому, что он счел Это справедливым. Успехи в работе, наладившаяся семейная жизнь — все это связано не с водительством