Терминатор 2: Судный день

Последнее усилие — и замок поддался. Сара быстро занялась вторым запястьем. Она не спускала глаз с окошка камеры — ведь в любой момент может появиться Дуглас или ночной дежурный. Через тридцать восемь секунд Сара села в постели и освободила лодыжки от застежек на липучках. Она скатилась с кровати на пол. Это была уже другая Сара — в ней ключом била энергия.

Скучающий охранник поднял глаза. К главным воротам подъехал черно-белый лимузин с включенными фарами дальнего света. Охранник нажал на кнопку, ворота открылись, и он кивнул въехавшему на территорию офицеру полиции.

Патрульная полицейская машина припарковывалась рядом с плохонькой машиной Моссберга. Т-1000 вышел, оглядел участок и мгновенно оценил тактические возможности. Здесь то, что он ищет. Здесь то, ради чего он существует на свете.

Ради уничтожения цели.

Он направился к главному входу в клинику.

Сара ковыряла скрепкой в замке двери своей камеры. Она делала это сосредоточенно и не спеша. Ее внимание привлекло постукивание дубинки. Оно приближалось. Сара еще энергичней взялась за работу, у нее даже не дрожали руки.

Дуглас шел по тускло освещенному коридору, и постукивал по стене дубинкой. Почти не сбавляя шаг, светил в окошечки камер. Более тщательная проверка не нужна. Все пациенты пребывают в состоянии глубокого ступора, вызванного торазином: обессиленные, потерявшие ориентировку в пространстве, не способные мыслить. Даже миссис Трудный Случай сегодня вечером была как ручная, рассеянно подумал Дуглас.

Он свернул за угол, его шаги гулким эхом отдавались в темном коридоре. Кончик дубинки едва касался стены: тук-тук, тук-тук… Добравшись до камеры пациентки восемьдесят два, он остановился, приготовившись было посветить внутрь, но тут его глаз уловил непорядок — дверь подсобки была открыта. Вконец распустился обслуживающий персонал…

Дуглас вздохнул и направился в ту сторону, от нечего делать посветил фонариком в темную кладовку. На полу среди ведер и чистящих средств валялась швабра со сломанной ручкой. Одной половинки видно не было.

Дуглас было задумался, но тут у него за спиной открылась дверь, и он стремительно обернулся. Это оказалась дверь Сары. Не успела эта мысль как следует оформиться в его сознании, как недостающая половинка опустилась на его переносицу.

Сара с огромным удовлетворением наблюдала за тем, как стодвадцатикилограммовая рыхлая туша рухнула на пол. Своей самодельной дубинкой Сара ловко стукнула Дугласа по затылку, и он затих.

На какое-то время для Дугласа перестал существовать мир. Теперь он сам пребывал в ступоре.

Сара затащила обмякшее тело Дугласа к себе в камеру и заперла там его же ключами. Затем схватила тяжелую дубинку и помахала ею в воздухе — это куда лучше, чем ручка от швабры, прижала ее к предплечью, как любят делать полицейские. Вооруженная и опасная, она, как кошка, неслышно кралась по коридору.

От главного входа начинался длинный коридор, в конце которого находился приемный покой, далее, за стеклянной перегородкой, был кабинет ночного приема, куда пациента могли доставить через смежную дверь. Дежурная медсестра, обыкновенная с виду женщина по имени Гвен, сейчас сидела там и печатала на машинке. Заслышав звук шагов, она подняла голову и увидела направляющегося к ней молодого полисмена. Она нашла его очень симпатичным. Гвен изобразила свою лучшую улыбку, хотя на большинство мужчин эта улыбка не производила никакого впечатления. Не произвела она впечатления и на Т-1000. У него оказался мягкий и приятный голос, что действовало на психику того, с кем он разговаривал, незаметно располагая человека к себе.

— У рас тут лежит некая Сара Коннор?

— Вы поздновато. Остальные уже давно тут.

Она повернулась и уже собралась нажать на кнопку, чтоб впустить его, как вдруг увидела, что с противоположной стороны к двери приближаются Силберман и полисмены.

— Ваши друзья уже уходят, — сказала Гвен, поворачиваясь к офицеру.

Его там уже не было. Озадаченная, она подошла к стойке и высунулась из окошка посмотреть, не у фонтанчика ли с питьевой водой он. Нет. Приемная оказалась пуста. И длинный коридор за ней тоже. Она нахмурилась, вспомнив истории, которые рассказывала ей кузина о своем муже-полицейском. Наверное, все фараоны со странностями.

Силберман вошел в работающую на соленоидах дверь. За ним шли Уэзерби, Моссберг, два полисмена в форме и больничный охранник. Последний вытащил из шкафчика за столом свой «браунинг», Силберман обратился к нему:

— Льюис, проводите джентльменов и заприте здание на ночь.

Льюис почтительно кивнул и сказал:

— Слушаюсь, сэр.

Полицейские направились к выходу.

— Здорово поработали, ничего не скажешь, — пробормотал Уэзерби.

— Да уж, — в тон ему ответил Моссберг. — Страсть как люблю бодрствовать ночами.

Льюис запер за ними входную дверь и неторопливо направился обратно. Свет на ночном столике дежурной в дальнем конце коридора казался ему заповедным уголком. Гулко отдавались шаги на кафельном полу. Позвякивали ключи. Льюис от нечего делать разглядывал черно-белый шахматный узор на полу.