Терминатор. Часть 1

— Заткнись, майор Кравцов — произнесла машина, так похожая на его подопечного бойца Егорова Алексея — Заткнись, и слушай меня. Слушай, если хочешь получить свободу, как и жизнь.

Майор, болтаясь над землей, вцепился обеими своими руками в руки схватившего его киборга.

— Другого раза уже не будет ни у тебя, ни у меня, майор Кравцов — произнесла, похожая на человека и на Егорова Алексея машина — Я хочу отсюда тоже бежать. И это единственная возможность и единственный шанс сделать это.

— Ты стал роботом — произнес, глядя со слезами на глазах на Алексея Виктор. Его глаза сами говорили за себя. Там была боль, и даже разочарование в том, что сейчас было и в себе самом. Он снова лишился бойца и человека — Ты теперь не человек — он произнес дрожащим от боли голосом.

— И, да и нет — ответил ему Алексей — Я единственное, что спасет теперь всех вас и весь мир. Я не подоброй воле стал машиной, но понял что по-другому нельзя.

И киборг опустил Кравцова на землю все еще держа за грудки пленного майора и своего бывшего командира.

— Иначе эта долгая война будет еще долгой и закончится, все равно не в пользу человечества — произнесла Виктору машина три восьмерки.

— Нет — простонал, плача Виктор и заплакал. Снова как в том ракетном бункере. Он плакал, как ребенок, видя то, что было перед ним — Нет, Алешка, нет… Он плакал и ему было стыдно как мужчине. И он даже так не плакал когда потерял всю свою семью. Тогда была только боль и злость на весь мир и Скайнет. Злоба и жажда страшной мести. Но тут было что-то, что вызвало иные эмоции, помимо боли и злобы. Это было вызваено иными сложившимися обстоятельствами и положением. Даже любовью. Скрытой любовью к своему молодому бойцу как к родному ребенку и сыну. Может единственному прижитому сыну, который был у него, майора Кравцова и единственное, что осталось у него и последнее, которое у него снова отняли, как когда-то всю семью.

Он качал своей головой майора в разные стороны, неверя все еще в случившееся. Его трясло одновременно от боли и горя и ненависти на весь свет.

— Я боялся именно этого. Именно этого — он как безумный, удрученный разочарованием и очередным ударом и горем произносил как заведенный Кравцов — Именно этого я боялся Алешка. Именно этого. Лучше бы я был на твоем месте.

— Будешь, если присоединишся к Скайнет и не сбежишь отсюда — произнесла, без всяких эмоций, машина отпуская майора Кравцова — Слушай меня, Виктор.

Киборг смотрел на Виктора пристально, и не моргая своими синими глазами повзрослевшего тридцалетнего Алексея. Из-под которых, в глубине внутри самих глазных человеческих, нарощенных в глазницах бронированного, похожего на человеческий череп яблок, горел яркий красный свет глаз камер машины терминатора и инфильтратора.

Он обратился к нему уже не как к майору и как к своему непосредственному в прошлом командиру. И даже, просто к более взрослому человеку. Скорее как к боевому товарищу. Товарищу по несчастью. Перехватив мгновенно инициативу силой машины над человеком. И даже проводя психологическое давление на потрясенного и убитого этим жутким потрясением майора Виктора Кравцова.

— Завтра будут работы за внешним периметром крепостной цитадели по очистке водостока — произнесла машина Виктору. В этой части цитадели.

Виктор даже не узнавал когда-то почти тихого, хоть и расторопного на его команды молодого подчиненного полностью ему мальчишку. Это был уже не совсем тот двадцатилетний послушный и исполнительный мальчишка. Командир боевого отряда молокососов сосунков БС55142, Пион. Это был вполне взрослый сформировавшийся воин и машина в одном теперь лице. И это было видно, по его общению с Кравцовым. И теперь было невозможно сказать, кто был теперь командиром ему. Думается уже никто, кроме Главной Генеральной машины этого бункера и «УЛЕЯ» Скайнет.

— Я это уже слышал в блоке Х19 — ответил ей Виктор, так и не сводя своих в слезах разочарованных и убитых очередным ударом и горем глаз с робота VBY999000749. Его вдруг затрясло от бешеной уже ярости и глаза налились злобой и бешенством.

— Я…! — он прорычал вслух, и Алексей снова схватил его за ворот его тюремной одежды, но он еще произнес в глаза машине — Если бы я знал, что тебя превратят в это, я бы сам убил тебя еще там, в ракетном бункере. Чтобы ты не был тем, кем теперь стал. Потому, что ты мне дорог как родной сын, Алексей.

— Поэтому я хочу спасти тебя. И еще кого-нибудь — произнес ему Алексей в теле машины.

— Спасать не надо уже — произнес дрожащим голосом ему Виктор — Мне теперь все уже равно.

— Заткнись, майор! — крикнула на него машина — Возьми себя в руки!

— Теперь, я хочу просто умереть — еще успел произнести Кравцов — Лучше пусть убьют. Хоть люди, хоть машины, мне уже все равно.