Терминатор и Дюймовочка

— Кто много, с аппетитом кушает, тот обладает отличным здоровьем, силой и способен много раз подряд удовлетворять женщину, — с улыбкой произнесла немного захмелевшая Нина и, заигрывая, взглянула на Алексея.

Тот никак не отреагировал, зато Витя выдал на этот счет реплику:

— Леха у нас не просто амбал — он гигант, столько кушает, что может полк баб удовлетворить, но этого не делает по одной простой причине.

— По какой? — удивилась медсестра.

— А вот по какой. — Демин поднял указательный палец, затем встал со стула и вдруг пошатнулся, осел и плюхнулся на паркетный пол. Алексей удивленно взглянул на обескураженную Нину, вскочил и бросился к другу. Наклонился над Витьком, но вдруг перед глазами у него все поплыло, голова закружилась, он качнулся, потерял сознание и упал на паркет рядом с другом.

— Вот так, — с улыбкой произнесла красавица Нина и закинула свою длинную загорелую ногу на сервированный стол.

Она посидела так с минуту, посмотрела на свои покрытые заморским лаком ногти, а потом встала, подошла к парням и поочередно ткнула каждого пяткой в бок.

— Спят беспробудным сном, будто сурки в норке, — довольно произнесла медсестра и направилась в спальню.

Там она проверила, спят ли дети, и, убедившись, что те видят уже десятый сон, вынула из-под кровати сумку с деньгами и двинулась в гостиную. Там устало развалилась в большом кожаном кресле, открыла «молнию» на сумке и взглянула на толстые пачки стодолларовых купюр. Затем взяла с журнального столика трубку радиотелефона, набрала номер и стала ждать.

Глава 15

— Как вы, козлы, могли его упустить? — громыхал взбешенный Герман.

Фома и Газила стояли перед ним навытяжку, а он, будто Наполеон Бонапарт, расхаживал перед ними, как перед своим опростоволосившимся войском. Ему только треугольной шляпы, высоких сапог и сабли не хватало. Да и французского акцента.

— Кто мне объяснит, что произошло? — гремел зычный бас в стенах пустого ночного здания.

— Он сбежал, вот что произошло, — только и сказал Фома.

— Я вижу, что он сбежал, а как?

— У него не было на руках наручников, — добавил Газила.

— Как он снял специальные американские наручники из прочной стали? Порвал, что ли?

— У него браслеты на запястьях остались, а цепь оказалась перекушенной, — Фома все еще пошатывался после сильного удара в челюсть. Впрочем, качало и Газилу. Ему тоже досталось от Лехи. Только Герман был пока не бит, но это было лишь вопросом времени. — Я точно помню, что цепь была разорвана.

— Чем он ее перекусил, зубами, что ли? — ругался босс.

— Наверно, Катька Репутатская ему кусачки принесла или пассатижи, — предположил бригадир.

— С какой стати дочь Репы станет ему помогать? — Герман удивленно взглянул на Фому.

— Я не знаю с какой стати, может, они скорешились, но он без нее из здания не уходил. Он, когда меня захватил, несколько минут плутал по коридорам и залам, искал чего-то. Я думал, он выход ищет, но мы мимо двери два раза прошли, а на улицу не вышли. Значит, он Катьку искал. А после того как она его из темноты окликнула, он мне влепил и… Дальше не знаю, что было.

— Они вдвоем сбежали, потому что Катьки тоже нет, — добавил Герман.

— Вы же видели запись — она сама показала, где у отца сейф, и сама открыла его. — Фома погладил рукой ноющую, плохо двигающуюся челюсть.

— Почему она помогает тем, кто ее в плен захватил, а не нам? — задумался босс.

— Я слышал, есть то ли швейцарский, то ли шведский синдром, точно не помню, как он там называется, — начал объяснять бригадир. — Это когда заложники начинают сочувствовать своим захватчикам. У них от страха крыша едет, вот они и начинают им помогать. А она ребенок, дитя, и потом, ты же видел, как с ней Репа обращается. Он ее по щекам хлещет, а террористы, видно, к ребенку ключик подобрали и пользуются.

— К тому же у этого Демина дочь того же возраста, что и Катька, и смертельно больна. Вот Репутатская ей и симпатизирует.

Герман сел в кресло, а бойцы продолжали стоять как столбы.

— Зря мы ввязались в это дело, чует мое сердце, добром оно для нас не кончится, — босс покачал головой.

— Надо довести его до конца и отомстить этому…

— Коновалов, Алексей Алексеевич Коновалов его зовут, — Герман взял трубку и позвонил домой своему другу полковнику МУРа Жабову. Было семь часов утра.

Ответа долго не было, но наконец на том конце линии заспанный голос произнес:

— Да. Полковник Жабов слушает.

— Николай Степанович, это Герман, здравствуйте. Извините, что в такой ранний час, но дело безотлагательное.

— Да, Герман, я весь внимание, — промямлил тот.

— Мне нужно срочно узнать про некоего господина.

— Что узнать?

— Всю имеющуюся у вас информацию. Кто он, чем занимается и т. д. и т. п.

— У вас есть его имя, фамилия? — спросил полковник.

— Да, записывайте. — Герман сделал паузу. Он ждал, когда милиционер возьмет авторучку.

— Слушаю, — наконец сонно выговорил тот.

— Коновалов Алексей Алексеевич, — Герман открыл паспорт Алексея и зачитал данные.

— Так у вас вроде все имеется, — удивился полковник.