Терминатор. Времена не выбирают - их создают

– - Чепуха какая-то, я ничего не понял. Какая для переноса во времени разница между ножкой стула и кем-то живым. Это биополе?

– - Биополя как отдельного физического объекта не существует.

– - Но что тогда?

– - Если совсем примитивно объяснять, то поведение биообъектов во времени существенно более непредсказуемо, чем у неживой материи. Можно с очень высокой точностью рассчитать состояние кучи с песком на миллионы лет вперёд, но не в том случае, если на ней вырастет трава или лес. Скачок сложности.

– - Ты сказала дробная размерность?

– - Отношение меры объекта к его размеру, оно может оказаться дробное.

Джон с иронией спросил, — ты не забыла, что я только колледж заканчиваю, и что-то я не слышал про колледжи, в которых можно получить хотя бы бакалавра.

– - Тогда зачем тебе?

– - Ну я надеюсь, что-то услышать, что смогу сам понять.

– - Мера – это, где-то основное чем мы измеряем что-то. У линии – это длина. У квадрата – площадь. У шара – объем.

Кэмерон посмотрела на Джона. Тот кивнул.

– - Площадь квадрата – это вторая степень, квадрат длины его стороны. Площадь круга – квадрат длины его радиуса, помноженный на число пи. Площадь шара – это четыре пи, умноженные на квадрат радиуса. Объём шара – третья степень радиуса, умноженная на пи и на четыре трети. Можно обобщить, и сказать, что мера одномерных объектов пропорциональна первой степени их размера, двумерных, то есть площадь – это квадрат какого-то размера, умноженный на некий коэффициент. Соответственно, объём – это куб размера, тоже перемноженный на коэффициент. Это общее правило.

– - Пока понятно, но в школе нас этим не грузили.

– - Можно и наоборот, определить размерность как коэффициент степени, в формуле, связывающей размер и меру чего-либо. В начале 20-го века математики обнаружили целый класс геометрических фигур, у которых размерность оказалась дробной.

– - Заумь какая-то. Шизофрения – прокомментировал Джон.

– - Это, так называемые фракталы.

– - Ага, слышал. Фрактальные генераторы ландшафта и еще чего-то, с обработкой изображений. Используется в компьютерных играх.

– - Верно. Берется какая-нибудь геометрическая фигура, например, треугольник, затем делится на части, такие же как исходная. И ещё раз и ещё. В пределе, получается фрактал.

Кэмерон взяла ручку и быстро нарисовала на тумбочке на листке бумаги треугольник Серпинского. Подняла листок и показала его.

– - Занятно. – проговорил Джон.

– - Если плоскую фигуру уменьшить в какое-то число раз, её можно будет разместить наложением в исходной. Количество таких размещений пропорционально второй степени от коэффициента уменьшения. Например, если уменьшить квадрат в три раза, его потом можно сеточкой из девяти квадратов уложить в оригинальном, неуменьшенном. Три во второй степени. То есть, степень и здесь показатель размерности.

– - Так стой, что-то я опухать стал уже. А если круг уменьшим в три раза, не влезет же девять кругов?

– - По площади влезет.

– - Ладно.

– - Так вот, если подсчитать, то степень эта у треугольника, который я нарисовала, равна примерно 1.585. Это и есть дробная размерность. Она же Хаусдорфова.

– - Круто. Никогда не слышал ничего подобного. Но при чем тут машина времени.

– - Настоящие физические тела не имеют в каждый момент времени дробной размерности, но из-за скачка сложности, их изменения во времени можно описать именно дробной размерностью. Как раз, если подсчитать усложнение изменений площади во времени. На самом деле, площадь даже обычных тел в четырехмерном пространстве-времени из-за внутренних процессов имеет чуть большую, чем цифра два размерность. Но она существенно больше у биологических тел.

– - Хех. И что с этой размерности, ну дробная она и что?

– - Фактически машина времени – это генератор поверхности черной дыры, которая и является полем перехода. Направление в будущее или прошлое зависит от фазы источника. Дробная размерность, большая двух и образует собственно ток времени. Вернее разница в размерности поля перехода и объекта перехода.

– - Мы путешествовали в черной дыре?!

– - Это не совсем так, на очень краткий миг создавался лишь аналогичный эффект.

– - Ладно, я все равно, почти ничего не понял. Но почему раз ты все знаешь, не можешь построить машину времени?

– - Потому что я знаю только теорию временных перемещений, на практике есть очень много всего очень сложного.

Джон давно заметил, что Кэмерон иногда проявляет что-то очень похожее на человеческие эмоции. Какие-то подобия отражения мыслей. Они, наверное, в десяток раз слабее, чем у обычной девушки 17-ти лет, но он иногда научился догадываться и о них. Сейчас ему показалось, что Кэмерон чего-то важного не договоривает.

– - Ты что-то ещё хотела сказать? – прямо спросил он.

– - Да. Я не знаю, как инженер построил машину времени из банковского хранилища. – отрывисто сказала Кэмерон.