Термит

- Вы считаете, что общество не обязано терпеть тех, кто не следует его законам, - говорила ведущая, волнительно положив руку на грудь, - но не кажется ли вам, что стирать личность из-за малейшей провинности - жестоко?

- Вся наша жизнь жестока. А стирание никчемной личности - это благо. Когда человека раздирает отчаяние, боль и ненависть ко всему миру, войти в пустоту - это желанный исход.

- Вы так считаете?

- Я это знаю. Отребья общества, преступники и маргиналы, они бегут от себя, они вмазываются героином, насилуют, убивают, все для того, чтобы на миг забыть о том, какое же они на самом деле дерьмо. Их жизнь - это череда дней без света надежды.

- И вы считаете, что стереть их личность в данном случае - милосердие?

- Да! Да...

Воленский вскочил с кресла. Его била дрожь. Сейчас он больше всего походил на наркомана, пропустившего прием дозы.

- Я не хочу так жить, - прошептал он.

"Да ладно, в нашем районе половина людей так живет, и ничего", - Термит отправил в рот кусочек мяса.

Камера застыла, показывая крупным планом измученное лицо Воленского. Он порывистым движением стер пот со лба и повторил:

- Я не хочу так жить.

Пошатываясь, он подошел вплотную к камере.

- Забвение - это счастье.

Ударился лбом об объектив. Изображение вздрогнуло. Воленский приложился о камеру еще и еще раз. По его лицу медленно полз ручеек крови, а политик все бился и бился.

Ведущая вскрикнула.

После одного особенно сильного удара, изображение погасло. Некоторое время были слышны лишь крики и треск, а потом оператор включил трансляцию с камеры под потолком студии. Видимо, на телевидении рассудили, что подобный скандал только добавит программе рейтинга.

Окончательно раздолбав камеру, Воленский застыл, будто не зная, что делать. Он запрокинул голову вверх - в рваной ране блеснул осколок стекла.

- Выключите трансляцию, вашу мать, выключите трансляцию! - истошно орал кто-то за кадром.

Термит отложил вилку и поставил на пол поднос с грязными тарелками. Вцепился в подлокотники кресла, напряженно наблюдая за происходящим.

Воленский резко повернул голову, оставив в воздухе трассирующий след из капелек крови. Двое мужчин в темной одежде секьюрити уже бежали к нему.

Экран телевизора резко почернел, а затем заполнился цветастой рекламой новой зубной пасты.

Термит выругался. Выключив телевизор, он кинулся к компьютеру. Забил в окно поисковика "Воленский", нажал энтер. Одна из ссылок оказалась тем, что он искал: кто-то из массовки в студии снимал происходящее на телефон и сразу отправлял в Интернет. Изображение было зернистым и дерганым, но оно было.

Воленский отходил в противоположный от выхода угол студии. Секьюрити задержались, пробиваясь через декорации. А он всплеснул руками и крикнул:

- Дайте мне... дайте мне нож!

Под ударами тяжелых сапог секьюрити рушились картонные профили небоскребов.

Воленский тянул окровавленные руки к толпе зевак, в которую превратились и зрители массовки, и пара подсобных рабочих, и операторы.

Серебристый металлический предмет упал к его ногам. Это был небольшой складной нож: кто-то мрачной шутки ради исполнил просьбу Воленского.

Секьюрити на бегу вытащили травматические пистолеты. До безумца им оставался один рывок.

Воленский поднял брошенный нож, раскрыл лезвие и всадил его себе в горло.

- Какая ирония, - заключил Термит. - Вот тебе и достойные члены общества - всегда готовы кинуть тебе нож.

Кровь ключом била из раны - видимо, клинок перерезал сонную артерию. В студии поднялся переполох, кто-то визжал, кто-то дрался. Скоро телефон выбили из рук снимающего, и трансляция прекратилась.

Число посмотревших ролик стремительно росло. Термит с сожалением убрал курсор от кнопки "комментировать". Он закрыл окно и стал искать информацию о вчерашнем инциденте. На некоторых новостных сайтах пара строчек оказалась посвящена байкеру, который многократно нарушил правила дорожного движения возле остановки монопоезда. Кроме того, как выяснилось, мотоцикл был угнан накануне.

- Отлично. Значит, в полицию жаловаться мы не пойдем, - пробормотал Термит.

Подхватил поднос и отправился на кухню. Водя мыльной губкой по тарелкам, он продолжал обдумывать произошедшее.

"Никто, кроме Мордреда, не знает, что в случившемся с Воленским замешан Охотник. А Мордред не станет доносить об этом полиции, за устроенные гонки ему светит года два тюряги. В то же время, если только я достаточно хорошо понял его характер, - он наверняка выступит с обличительным заявлением. Конечно же, не поясняя, откуда у него эти факты. Будем на это надеяться, иначе придется самому возиться с прокси и придумывать пафосное обращение".

Домыв посуду, Термит закурил и вернулся в комнату. Обновил страницу с комментариями к видео и расплылся в довольной улыбке.