Термитник

- Ну, моя милая, я вовсе не хочу нагружать его своими проблемами. Последние годы мы были не очень близки, ты же знаешь. Последний раз я его видела... Когда же?.. Да, это было на твоей свадьбе, милочка.

Эллен вспомнила. Да, именно тогда она в последний раз видела тетю Мэй. С трудом верилось, что это та же самая женщина. Как можно так состариться всего за три года?

Мэй поставила перед Эллен тарелку. Тунец под майонезом в окружении кунжутных крекеров.

- У меня в доме почти нет свежих продуктов, - сказала она. - В основном консервированные. Теперь мне уже трудно ездить за покупками, да и аппетита нет в последнее время. Поэтому мне все равно, что я ем. Ты будешь кофе или чай?

- Чай, пожалуйста. Но, тетушка Мэй, может, стоит лечь в больницу, где о вас будут заботиться?

- Я сама могу о себе позаботиться.

- Я уверена, папа и мама были бы рады навещать вас там .

Мэй отрицательно покачала головой.

- В больнице вам нашли бы хорошее лекарство.

- Для умирающих есть только одно лекарство, Эллен, - это смерть.

Засвистел чайник, и Мэй налила кипятку в чашку с чайным пакетиком.

Эллен откинулась на стуле и прижалась щекой к стене. Внутри стены явственно слышался какой-то звук, слабый, но постоянный, - как будто кто-то что-то грыз. Термиты?

- Тебе с сахаром?

- Да, пожалуйста, - машинально ответила Эллен. К еде она не притронулась - не было желания ни есть, ни пить.

- Прости, дорогая, - вздохнула тетя Мэй - Боюсь, что чай тебе придется пить несладкий. Наверное, я слишком давно не открывала эту банку - муравьев здесь больше, чем сахара Эллен смотрела, как тетя выбрасывает жестянку в мусорный бак.

- Простите, тетушка Мэй, может, у вас проблемы с деньгами? Я имею в виду, что, если вы остаетесь здесь, потому что больница - это дорого...

- Бог с тобой, нет, конечно. - Мэй села к столу рядом с племянницей. У меня есть кое-какие ценные бумаги, и денег в банке достаточно для моих нужд. К тому же этот дом - моя собственность. Я купила его, когда Виктор вышел на пенсию; но он так и не успел помочь мне привести его в порядок.

В порыве сострадания Эллен наклонилась вперед и хотела обнять это хрупкое тело, но Мэй остановила ее жестом, и Эллен отодвинулась.

- Без Виктора я уже не находила никакого удовольствия в починке дома. Вот почему он выглядит все той же старой развалиной, какой был, когда я его купила, - если не хуже. А купила я его почти за бесценок, потому что он никому не был нужен. Никому, кроме меня и Виктора.

Тут Мэй вскинула голову и сказала с улыбкой:

- А может быть, тебе он пригодится? Что бы ты сказала, если бы я оставила его тебе?

- Ну что вы, тетушка, не надо.

- Чепуха. А кому же еще? Тебе, конечно, не нравится его теперешний вид. Но я хочу сказать тебе, что собственность всегда остается собственностью. Если ты считаешь, что дом совсем загублен жуками и гнилью, то всегда можешь снести его и построить что-нибудь, что будет тебе больше по душе... Тебе и Дэнни.

- Это очень щедрое предложение, тетушка. Но я слышать не хочу о вашей смерти.

- Да? Меня смерть больше не пугает. Но если тебе неприятно, тогда не будем больше говорить об этом. Давай я покажу тебе твою комнату.

Мэй медленно поднималась по ступенькам, тяжело опираясь на перила и часто останавливаясь.

- Я редко хожу наверх, - объяснила она. - Спальню я перенесла вниз, потому что взбираться туда мне уже трудно.

На втором этаже сильно пахло морем и плесенью.

- Из твоей комнаты открывается прекрасный вид, - сказала Мэй. - Думаю, тебе понравится.

Она остановилась в дверях, приглашая Эллен последовать за ней.

- Чистое белье лежит в шкафу в коридоре. Эллен обвела взглядом комнату. Мебели было немного: кровать, туалетный столик, стул с прямой спинкой. Гладкие стены зеленого цвета. На кровати - голый матрас; стеклянные двустворчатые двери ничем не занавешены.

- На балкон лучше не выходить. Боюсь, что в некоторых местах он совершенно прогнил, - предупредила Мэй.

- Я заметила, - сказала Эллен.

- Да, как видишь, с чего-то все начинается. Теперь я оставлю тебя, моя милая: я что-то немного устала. Не вздремнуть ли нам обеим до обеда?

Эллен посмотрела на тетю, и сердце ее сжалось при виде ее утомленного, бледного, морщинистого лица. Подъем на второй этаж оказался для нее таким тяжелым, что она совершенно выбилась из сил. Руки у нее дрожали, и она была вся серая от усталости.

Эллен сжала ее в объятиях и сказала с искренней теплотой в голосе:

- Тетушка Мэй, теперь я буду помогать вам. Вы отдыхайте, а я обо всем позабочусь.

Мэй высвободилась из объятий племянницы и закивала:

- Да-да, моя милая, мне очень приятно, что ты здесь. Будь как дома. Она повернулась и ушла вниз.