Термоядерная Гала (Сальвадор Дали – Елена Дьяконова)

«Градива» («Gradiva») – роман В. Иенсена, переложенный Зигмундом Фрейдом в работе «Бред и сны в «Градиве» В. Иенсена». Героине этого романа, Градиве, удается излечить психику героя. Только взявшись за роман во фрейдовской интерпретации, я сразу же сказал: «Гала, моя жена, в сущности является Градивой» («ведущей вперед»), моей Победой, моей женой. Но для этого надо, чтобы она излечила меня. И она излечила меня благодаря своей беспримерной, бездонной любви, глубина которой проявилась на практике и превзошла самые амбициозные методы психоанализа».

Она не просто излечила мужа – она сделала его управляемым, контролируемым.

Прошли те времена, когда он мучительно выбривал подмышки, мешал козий помет с лавандой, сам не зная, что делать дальше, каков будет эффект. «Гала гонит прочь саламандр моих сомнений и укрепляет львов моей уверенности», – напишет он позднее, в книге «50 тайн магии». Теперь каждый шаг его был просчитан и выверен: имидж создавался тщательнейшим образом! Одна из картин 1929 года называется «Великий мастурбатор». Гала и Дали в две руки беспрестанно мастурбировали его фантазией и талантом, вызывая новые и новые оргазмы вдохновения и извержения благодатного творческого семени.

Как менеджер Гала была совершенно гениальна. Правда, и на старуху бывает проруха, случались сбои и в этом тщательно отлаженном и бесподобно выверенном шоу под названием «Явная жизнь Сальвадора Дали, разыгранная им самим». Когда в Лондоне открывалась выставка сюрреалистов, Дали надел водолазный скафандр и, держа на поводках двух борзых, двинулся к трибуне, чтобы сказать речь перед микрофоном. Но как говорить через шлем? Пришлось его снимать, и вот незадача – никто не знал, как это делается! А Дали что-то кричал внутри шлема, но ни слова не было слышно, жестикулировал – никто не видел смысла в этих телодвижениях… Вдобавок он начал задыхаться! Кое-как додумались разбить стекло молотком, не то миру явился бы новый сюрреалистический сюжет: смерть художника на собственной выставке от переизбытка воображения.

Публика пришла в восторг, решив, что так и было задумано. А впрочем, кто знает Дали и его Гала? Может быть, и впрямь так было задумано! Ведь Гала была неистощима на выдумки.

– Встань и иди, – велела она. – Ты ничего еще не успел. Не торопись умирать!

Так подбадривала она его в минуты отчаяния, и Дали подчинялся: «Моя сюрреалистическая слава ничего не будет стоить до тех пор, пока я не введу сюрреализм в традицию. Надо было, чтобы мое воображение вернулось к классике. Оставалось завершить творение, на которое не хватило бы оставшейся мне жизни. В этом убеждала меня Гала».

Право, Дали вполне мог беспрестанно цитировать чудные стихи своего предшественника:

Она всегда раскрыв глаза
И мне не разрешает спать.
Сны ее света полны,
Чтобы сочиться солнцами,
Смешить меня и расстраивать,
Говорить, даже когда говорить нечего.

Впрочем, цитировать Элюара ему было незачем: Дали сам писал стихи о Гала Градиве: например, вот это, называемое «Книжечка без переплета»:

Книжечка, если к ней приглядеться,
обернется самой обыкновенной чашкой
родом из Португалии,
где имеется плохонький посудный заводик.
Ибо помянутая чашка – такой уж ее слепили! —
если на что и похожа, так только
на переплетенья арабской вязи,
что радуют взор в южном пригороде столицы
(так радуют сердце глаза той Прекрасной Дамы,
самой прекрасной дамы, что я называю Гала).
Да, это он, запах шершавой ткани —
так пахнут руки, руки моей любимой,
и фонари, и сальные шутки.
Да, это именно так – я могу присягнуть, если будет угодно.

«Гала, – уверял Дали, – обладает даром оставаться тайной в моей тайне. Часто думают, что мой секрет раскрыт – ошибка, это был не мой, а ее секрет».

Итак, она стояла в основе всех его вдохновений, поддерживала, поощряла их и направляла… Он больше не сомневался в себе, выражая свою уверенность в себе со свойственной ему затейливостью: «Дали нужен для победы. И я не ношу штатского… Обычно я одет в мундир Сальвадора Дали!»

В середине 30-х годов Сальвадор пережил период очень сильного увлечения Гитлером. Это оттолкнуло от него многих бывших друзей, Элюар называл его «предателем наших идей». Дали отговаривался, что сюрреализм всегда находился в оппозиции ко всему на свете, а истинное предательство – это вступление Элюара и Арагона в компартию.