Тернии реинкарнатов. Часть 1

Чап хмуро мотает головой и хрипло бросает: «Циркуль». Для таких надобностей вихрастый боец по прозвищу Вихор завсегда носил в сумке старательно надраенный циркуль. Чапай не любил пользоваться заржавевшими неухоженными инструментами. Вихор расстегивает сумку и быстро подает командиру сверкающий циркуль.

Анка, она же Анна Ивановна, сестра милосердия и отменная пулеметчица, откидывается на спинку стула и слегка пьяным взглядом исподволь наблюдает за Василием Ивановичем.

В дивизию Анка пришла босиком. Василий Иванович дал ей книгу Виктора Гюго «Собор Парижской Богоматери», по ней она мало-помалу обучилась грамоте.

– Виктор – это по-французски значит «победа», – пояснил ей Чапай. – Усекла? Вот научишься читать, будешь воевать за нашу победу грамотным бойцом. Уяснила?

Анка преданно кивнула.

Бойцы отряда понимали, что за напускным равнодушием Анка скрывала глубокие чувства к командиру. Но ни у кого не поворачивался язык подтрунивать над ней по этому поводу или неловко пошутить – Анка слыла девушкой горячей. Могла и за наган схватиться. А против рассерженной бабы и пьяный мужик долго не устоит. Особенно, когда кругом полыхает революция.

Чап роется в кармане и достает в несколько раз сложенную карту. Отодвигает миску с недоеденной картошкой и задумчиво расстилает карту на столе. Петька переворачивает кастрюлю и привычно выкатывает на стол несколько преднамеренно недоеденных картофелин.

Чапай искоса глядит на картофелины и слегка мотает головой. Мол, обойдемся на этот раз без вареных овощей. Петька поспешно сгребает картофелины в кучу и буксирует их в дальний конец стола. Чапай крепко схлопывает брови и тяжелым взглядом упирается в карту.

– Ну, Савелий, рассказывай, где они окопались, – говорит комдив, не поднимая глаз от карты. Циркуль в его руке застыл, словно командир думал, во что бы его воткнуть.

Савелий, мужик из местных, слегка робеет. Ему тоже досталось самогону, но в расслабленное состояние Савелий не впал.

– Дык шатается тут народу всякого взад вперед, – начинает он поспешно и сбивчиво. – Не разберешь. Анархисты, махновцы…

– Вурдалаки, – напоминает ему Чапай и поднимает на мужика внимательный взгляд. – Сказыай.

– Вурдалаки, – торопливо соглашается мужик. – А чего мечутся, сатаны, диву я даюсь! Один намедни шашкой меня рубанул, сукин сын. Ладно, тулуп на мне крепкий был, а то бы до самой кишки секанул. Не сидел бы я с вами нонче.

– Так вурдалаки-то где окопались? В лесу за Богдановкой? – хочет знать Чапай

– Небось там…

– А точно, что ли, не знаешь? Сам говорил, что видел.

– Так, кажись, что видел, а там кто их, сатана, разберет, – мужик вытирает со лба густой пот.

– А сам где живешь теперь?

– Так в Богдановке и живу.

– Ну, ты, мужик, давай, выкладывай, – подступается к нему Петька. – Нечего нам тут Ваньку валять.

– А я и не валяю, – ерепенится Савелий. – Нехай мне делать больше нечего. Говорю, что не знаю, откуда ироды берутся…

В дверь раздался стук.

– Кого там, иить, принесло, – восклицает Петька и тревожно смотрит на дверь.

– Ша! – вскидывает руку Чап. – Не открывать. Давай, Вихор, пройди через сени – тихонечко – и глянь, кого там по ночам носит.

– Есть, Василий Иванович, – Вихор вскакивает на ноги и деловито поправляет шашку.

– Да пистолет не забудь, – напоминает ему Чапай.

Анка строго одергивает пояс с кобурой.

Петька огибает стол и подходит к окну в дальнем темном конце горницы, прислоняет разгоряченный лоб к холодному стеклу:

– Ничего…

Баамс!

Осколки стекла летят во все стороны.

Петька отшатывается назад, но слишком поздно – темный кулак уже врезался в его лицо, и боец летит на пол ясным соколом …

Это было только начало того, что произошло потом.

Фрагмент 6

Анна решительно сдвинула зловещую маску Анубиса с лица жертвы. На щеках убитого чем-то красным – помадой что ли? – кто-то коряво вывел «х… тебе». Несветское обозначение части мужской анатомии на одной щеке, местоимение – на другой.

– Грубо, – скривила губы Анна. Она не любила вульгарных проявлений.

– Зато конкретно, – спокойно произнес Чап.

– Конкретно – это о чем? – Каренина насмешливо воззрилась на коллегу-детектива.

– О послании. Убийца выразился четко и конкретно.

– И что он этим самым нам сообщил – четко и конкретно?

– Смотря, как мы истолкуем его послание, – пустился в объяснения Орлов. – Если буквально, то следует понимать, что указанный орган убийца оставляет жертве, дарует, так сказать, ей, а жизнь ее, наоборот, забирает.

– Оригинально, – хмыкнула Каренина скептически.

– А почему бы и нет? Можно, конечно, истолковать лаконичную надпись так, что, мол, «ни шиша ты не получишь». Что вправе натолкнуть нас на мотив преступления…

– Конкурентные разборки? Чернобур? – поинтересовалась Анна.

Чап пожал плечами.

– А почему бы и нет? Чернобур – конкурент Сержа за доминирование в русском квартале. Нет конкурента – есть доминирование, – Орлов манерно подкрутил свои дерзкие усы.

– Я думаю, Чернобур будет отрицать свою причастность к устранению Фаберже, – заметила Анна. – Если это вообще его рук дело…

– Да, он просто рассмеется.