Тернистая дорога в рай

– Как-то речь зашла о том, что я не единственным ребёнком в семье, – ответствовал Глеб, – и любознательная директриса поинтересовалась, где учился мой брат. Название того учреждения, словно чарующее гипнотическое заклинание непреодолимой силы, вмиг переменило отношение директрисы ко мне. Та немного разоткровенничалась: поведала о своих дружеских отношениях с директором школы брата. Потом снова взяла мои документы и взглянула на оценки. У меня была одна единственная тройка по русскому языку. Директриса сказала, что в её школу принимаются дети без троек, но для меня она сделает исключение. Только я должен буду походить на факультатив по этому предмету, чтобы подтянуть оценку. Вот так мой брат, сам того не ведая, сыграл значительную, решающую роль в вопросе моего приёма в школу.

– Удивительно, – улыбнулась Настя. – Тебе повезло.

– Да, действительно повезло, – с глубокомысленным видом согласился Глеб, как бы заглядывая в недра собственного разума. – Два года в новой школе дали мне больше, чем последние пять лет в прежней.

После этих слов установилась небольшая пауза. Подошёл услужливый официант и выставил на стол заказанные блюда. Поблагодарив его, Глеб взглянул на Настю и, дождавшись, когда посторонний отошёл, спросил:

– Наверное, тяжело было экстерном заканчивать? Заканчивать так восьмой и девятый классы – это одно, а вот десятый и одиннадцатый – это совсем другое, – добавил Глеб, как бы демонстрируя Насте своё восхищение ею.

– Не то чтобы тяжело, просто пришлось немного поднапрячься, – ответила Настя и добавила: – В институте учиться было сложнее. Впрочем, ты это и сам знаешь. Кстати, в каком ВУЗе ты учился?

Вот и прозвучал этот неумолимо разящий вопрос, который неизменно низвергал Глеба в промозглую бездну колкого смущения. Хоть ему и не было стыдно за то, что он бросил институт, всё же от разговоров на эту тему ему становилось не по себе. Быть может, потому, что его собеседники, почти все, неодобрительно отзывались по поводу его, как им казалось, безрассудного поступка. И он, подспудно взирая на себя сквозь мутную призму их одноприродных убеждений, ощущал свою неполноценность что ли.

– В Российской академии народного хозяйства и государственной службы при Президенте РФ, – чеканно промолвил Глеб это важное название солидного учреждения.

– Ух, ты, – поразилась Настя. – Это хороший ВУЗ. Я тоже туда поступала. И какой факультет у тебя был?

– Вообще-то… то была совместная программа академии и института стали и сплавов, – пояснил Глеб, который очень не любил рассказывать об этой малоприметной и горестной главе своей жизни. – Специальность была технической. Я поступил туда, куда вообще не собирался, поскольку ещё со школы, едва познакомившись с техническими науками, на дух их не переношу. Я даже всегда с нерушимой убеждённостью декламировал при случае, что никогда они мне не пригодятся. Теперь-то я хорошо усвоил непогрешимое проверенное временем правило: «никогда не говори никогда».

– Зачем тогда поступал? – Настя задала вопрос, недоуменно посмотрев на Глеба.

– Потому что больше никуда не прошёл, – с едва уловимой грустью в голосе признался Глеб. – Видишь ли, бездумно погнавшись за двумя резвоногими чуждыми друг другу зайцами, я само собой не поймал ни одного. Перейдя в десятый класс, мне следовало определиться со своей дальнейшей жизнью: либо делать упор на учёбу, либо всецело отдаваться спорту. Ты же помнишь, что я серьёзно занимался спортивной гимнастикой?

– Да, я помню, – с улыбкой ответила Настя. – Помню, мы должны были пойти вместе на каток, но у тебя не получилось из-за соревнований.

Настя даже и представить себе не могла, что простосердечно обмолвленное воспоминание, долженствующее засвидетельствовать, что она всё помнит, болезненно вонзится в сердце Глеба и ранит того до глубины души. Ведь этот свой отказ Глеб считает одной из худших ошибок в своей жизни. Безысходно-горестное воспоминание о ней он влачит, как тысячетонный плуг, вонзённый в землю и привязанный к нему колючей цепью, влачит всё это время.

Еле-еле сохраняя весёлый вид лица, горько окручиненный в душе Глеб продолжил:

– Но я тогда даже и не думал покидать размеренно текущих вод привычной мне рутины. В итоге ни в одном, ни в другом я не преуспел. К тому же, опьянённый страстным желанием поступить в какое-нибудь хорошее учебное заведение, которое стало бы фундаментом моей дальнейшей обеспеченной жизни с хорошо оплачиваемой работой, я неадекватно подошёл к выбору института. Хотя у меня были неплохие результаты выпускных экзаменов, но всё же они были недостаточными для ВУЗов, выбранных мною в дурманящей горячке от вожделенного стремления. Тогда я не понимал, что бывают моменты, когда просто необходимо признавать ограниченность своих возможностей, как бы это ни было горько и больно.

Произнеся это, Глеб немного провалился в топкую трясину раздумчивого безмолвия.

– Понятно, – произнесла Настя, чтобы разбавить немного затянувшуюся паузу в беседе.

– А у тебя что-нибудь интересное происходило за эти годы, что мы не виделись? – поинтересовался Глеб