Тернистый путь, или Я плачу болью за мою боль

Я смотрела на нее и понимала: что либо я сейчас вступлюсь за себя, либо навсегда буду шестеркой, об которую все, кому не лень, будут вытирать ноги. Женщина была полной и гораздо превосходила меня в физическом плане. Возможно ее один удар может запросто вышибить мне мозги. Но поддаваться страху было нельзя. Я должна была выдержать… Будь, что будет.

– Я не буду этого делать… – если слышно произнесла я.

– Малая, ты что-то не расслышала? Я тебе сказала: постираешь, высушишь и отдашь, – почти прокричала она грозным голосом.

Я спихнула ее белье со своей шконки.

– Я не буду этого делать, – вновь сказала я.

– Ах ты мерзкая тварь! – завопила она и набросилась на меня.

Она сильно вцепилась мне в волосы, я стала кричать и стараться вырваться из ее цепких рук, но у меня ничего не выходило. Женщина была гораздо сильнее меня. – Сука!!! – кричала она, пытаясь расцарапать мне лицо.

– Отстань от нее!!! – услышала я голос Люси.

Люси попыталась оттащит эту сумасшедшую и началась большая потасовка, потому что в нашу «разборку» подключились еще несколько сокамерниц. Видимо кто-то вступился за нас. И я уже не понимала, кто с кем бьется и за что…

Затем дверь открылась, забежали конвойные. Нас всех растащили.

Меня подняли с пола и куда-то увели… наверно это был медпункт…

– Как это произошло? – обрабатывая мои многочисленные раны, безразличным, но довольно грозным голосом спросила медсестра.

– Упала… – тихо ответила я.

Медсестра тут же скривилась в усмешке и продолжила свою работу.

Я имела мало информации о тюрьме, прежде чем сюда попасть, но я точно знала одно: «стукачить» нельзя… иначе у меня просто нет шансов выжить…

Женщина, которая набросилась на меня, в драке рассекла мне бровь. Так странно, но тогда я даже не чувствовала боли… Боль стала чувствоваться только теперь, но она меня мало волновала… Теперь меня беспокоила только моя жизнь… Я, вдруг, поняла, что дико хочу жить! Я очень хочу выйти отсюда живой…

Меня привели обратно в камеру. Дверь закрылась и я вернулась к своей шконке.

Ко мне тут же подошла Люси.

– Как ты? – спросила она обеспокоенным голосом.

– Нормально… – как-то хрипло ответила я. Во рту все пересохло.

К нам подошла пожилая тетка. На вид обычная бабуля, но что-то мне подсказывало, что это не так…

– Все хорошо… – прошептала Люси, чувствуя, как я напряглась.

– Как зовут тебя? – спросила женщина.

– Жанна… – ответила я, стараясь скрыть свою нервозность, но отрывистый голос меня выдавал.

– Меня зовут Матильда. С Люси я уже познакомилась.

– Матильда помогла нам на стычке… – пояснила Люси, – И она принимает нас в свою семью…

Тогда я еще не понимала, что это значило. И мой, на тот момент, воспаленный разум сначала истолковал это неправильно. Я подумала, что эта сумасшедшая бабуля решила нас удочерить. Не смотря на странность предложения, я тогда была согласна на все, лишь бы получить еще какую-нибудь поддержку со стороны, чтобы иметь возможность дать отпор недоброжелателям. А эта тетя внушала трепет, была в ее глазах какая-то неудержимая сила и твердость. Уже после я узнала, что в женских тюрьмах живут «семьями». «Семьей» называли группу сокамерниц, внутри которой все поддерживали друг друга как могли.

Матильда, приняв нас в свою семью, дала нам огромную поддержку, без которой нам было бы очень трудно выжить в суровых тюремных условиях. Здесь молодых и красивых обычно старались сразу унизить и опустить на самое дно. Вообще оказалось, что чисто женское общество гораздо суровее и жестче мужского. В женщинах было много зависти, раздражительности, злобы, желание склок и сплетен… А все потому что у слабого пола более сложная и утонченная душевная организация, которая не выдерживала таких жестких условий и грубого обращения. Психологическое состояние давало сбой, и негатив, раздражение и гнев выплескивались здесь со всех сторон. Состояние, так называемого предменструального синдрома, здесь увеличивался как минимум вдвое, что на мой взгляд делал тюремную жизнь более опасной и невыносимой… попытки суицида и убийства здесь не были редкостью…

Если бы не Матильда, то возможно, мое времяпровождение в СИЗО закончилось бы более плачевно.