Тернистый путь к счастью

— Напротив, Татьяна Владимировна, вы мне очень интересны, — произнёс Езерский, осматривая Татьяну с ног до головы, не упуская не одной подробности. Скромное, по меркам последней моды, лиловое платье, прическа, подходящая старой матроне, Татьяна изрядно изменила свои вкусы. Заиграла музыка. «Варшавянка», новый танец из Парижа, который только набирал популярность.

— Татьяна Владимировна, вы позволите, — воспользовался ситуацией Езерский, до сих пор помня страх Татьяны перед людьми.

Таня подала ему руку, но намерено избегала смотреть ему в глаза. Ведя её в танце, он заметил слегка округлую талию своей партнёрши. Захотелось вдруг лишить Игнатьева того, что он сам когда-то лишился по глупости. Но он тут же выкинул это из головы.

— Неужели тебе нечего сказать мне, Таня? — Алексей прижал к себе свою партнёршу немного ближе, чем того позволяли приличия, ожидая ответной реакции. Долго ждать не пришлось.

Игнатьева гневно сверкнула глазами и сказала:

— Мне нечего вам сказать, господин Езерский. Мы все сказали друг другу пять лет назад!

— Не стоит так спешить дорогая, — склонившись к самому уху, Езерский продолжил: — Стоит мне пожелать, как весь курорт, а потом и Петербург узнает о происхождение Анастасии.

— Вы не сделайте этого! — воскликнула Татьяна. — Неужели вы способны поступить так низко?

— Наверное, нет, — серьезно промолвил Алексей, немного отстранившись. — Но видеть свою дочь я имею право.

— Вы потеряли это право шесть лет назад, когда жестоко изгнали меня из своей жизни! — Тата едва могла дышать, а перед глазами все поплыло. — У моей дочери есть отец, а вам нет места в нашей жизни!

— Ну что ж, сударыня, в ваших словах есть истина, — Езерский горько усмехнулся. — Не буду больше вам докучать, мадам.

По окончанию танца Таня, едва державшаяся на ногах, подошла к стене и, облокотившись на неё, перевела дух. Захотелось скорее вернутся в столицу и оказаться в крепких объятьях мужа. Уж он бы точно смог её утешить.

***

Петербург встретил Татьяну тёплым августовским днём, наполненным солнечным светом. Александр был на службе, и Татьяна провела весь день в детской, считая минуты до встречи. Но время шло, а мужа все не было.

Подготовившись ко сну, Татьяна мерила комнату шагами, стараясь не думать о том, что могло случиться. Послышался звук открывающейся двери, в которой Таня сразу узнала кабинет мужа, находившийся на другой стороне коридора.

Графиня, немедля не минуты, направилась туда, намереваясь выяснить, в чем дело. Растворив двери кабинета, Тата осмотрелась в поисках света. Две свечи нервно полыхали в старом подсвечнике, который она держала в руках, и не давали, как следует, разглядеть комнату. Наконец, в тревожной тишине Татьяна заметила силуэт мужа, и приблизилась вперёд.

— Саша, что ты здесь делаешь? — тихо спросила она, ставя подсвечник на стол и подходя к мужу вплотную.

Александр сидел в кресле, в белой рубашке с раскрытым воротом. В руках он держал наполненный бокал, к которому ещё не успел притронуться. Это показалось Татьяне странным, потому как муж не притрагивался к спиртному всю их совместную жизнь.

Подняв на жену свои серые глаза, Игнатьев тяжело вздохнул. Граф не понимал, что делает Татьяна в его кабинете, откровенно ища с ним встречи. Тонкий пеньюар не скрывал изгибов её тела, а золотистые локоны свободно падали на спину. Она медленно подошла к нему сзади, обнимая его. Игнатьев замер и, тихо выругавшись, отставил нетронутый бокал в сторону, притянул жену к себе.

Татьяна — его ангел, который тянул его к самой пропасти, заставляя забыть обо всём. Ради неё он готов пойти в ад и вернуться обратно, но, видимо, его доля будет пострашней ада. Тата обвила его шею руками, чувствуя, как бьется его сердце. Она не могла выразить, как скучала по нему, во время их разлуки. Даже двухдневная щетина, царапающая нежную кожу, не пугала её. Длинные пальцы гладили его волосы, порывисто перебирая их. Дыхание сбилось, туманная дымка охватила рассудок, едва она почувствовала его прикосновение на своей обнаженной коже. Александр оставлял легкую дорожку поцелуев от ключицы к тонкой шее, заставляя Татьяну сходить с ума. Но вдруг резко отстранился. В ушах до сих пор звенели слова Ольги, которая так любезно поведала ему о том, как проводит время его супруга за границей. Сначала он не поверил, но Раевская была так убедительна, да и по столице начали ходить кое-какие слухи. Счастье любимой женщины было для графа дороже собственного, оттого он решил дать ей свободу. Последние годы их сильно сблизили, но её сердце наверняка принадлежит Езерскому.

— Уходи, Таня, — резко произнес Александр, оттолкнув жену.

— Что? Что ты говоришь? — моргнув, Тата взглянула на супруга.

— Я не хочу тебя видеть, — нахмурившись, Игнатьев посмотрел куда-то вдаль.

Вскочив на ноги, Татьяна не сдержалась и в сердцах воскликнула:

— Как знаешь, милый! Я уеду в деревню и заберу с собой Настю! Но я буду ждать, пока ты образумишься, и мы сможем нормально поговорить.