Терновая цепь

Грейс боялась, что Кристофер уйдет после того, как она намекнула ему на свою вину перед Корделией и необходимость признаться в содеянном. Но Кристофер не ушел; он обрадовался, когда девушка подала ему свои записи относительно пересылки сообщений с применением рун и огня. Грейс смотрела на него, пока он читал, и думала, что Кристофер сейчас посмеется над ней или обидится на ее замечания – ведь она не была ученой женщиной, даже не получила образования Сумеречного охотника. Ей были знакомы только простейшие руны, в то время как Кристофер, казалось, знал наизусть всю Серую Книгу.

Но, помахав бумагой, на которой были записаны ее рассуждения о применении нового металла в создании стил, он сказал:

– Весьма оригинально!

Оказалось, что ему нужны были от нее не академические знания, а свежий взгляд, интерес к новым идеям, способность рассматривать проблему с разных сторон. В какой-то момент Грейс поняла, что Кристофер стал ученым не только потому, что был любознателен и обладал богатым воображением. Главным было упорство. Упорство и терпение, которые помогали ему преодолевать препятствия, в то время как другой на его месте отказался бы от проекта после первой же неудачи.

А потом, когда Кристофер кратко записывал ценные мысли, пришедшие им обоим в голову, в зарешеченную дверь постучали. На пороге появился Брат Захария в развевающихся одеждах цвета пергамента, которые не издавали даже шелеста.

Он беззвучно заговорил с ними обоими, точнее, вложил им в головы кошмарные образы. Рождественский бал, грохот, звон и крики. Мать Грейс, вооруженная острым серебристым кинжалом, захватившая в заложники маленького мальчика, младшего брата Кристофера. Исчезновение Татьяны, похищение Александра, облава, устроенная Анклавом.

Раздался звон – это Кристофер вскочил на ноги и смахнул со стола свой бокал. Забыв о бумагах, не взглянув на Грейс, он выбежал из камеры. Захария несколько мгновений молча смотрел на узницу, потом отступил в коридор, закрыл решетку и последовал за Кристофером.

Грейс сидела на постели. Ей вдруг стало очень, очень холодно. «Матушка, – подумала она. – У меня появился друг. Мне показалось, что он…»

Все вернулось на круги своя. Мать не могла допустить, чтобы Грейс чувствовала что-либо, чтобы она думала о чем-либо, не имеющем отношения к ней, Татьяне. Грейс была уверена: Татьяна понятия не имеет, что она когда-либо разговаривала с Кристофером Лайтвудом, если не считать формальных фраз, произнесенных при знакомстве. Но все равно ухитрилась сделать так, чтобы этот человек больше не подошел к ней и на пушечный выстрел.

– Это было слишком легко, – тихо произнесла Корделия.

– Не могу с тобой согласиться, – покачал головой Алистер.

Они сидели в гостиной Института. Алистер старательно рисовал вторую руну иратце на тыльной стороне кисти Корделии, хотя после первой руны порезы на костяшках пальцев уже затянулись. Он не обращал внимания, что Корделия залила кровью его новый фрак, и держал ее руку очень осторожно, стараясь не причинить боли.

– На нас напали демоны-богомолы, которые вблизи просто отвратительны, а вы едва успели помешать Татьяне нанести ребенку смертельную руну… – Закончив иратце, он убрал стило и выпрямился, чтобы Корделия смогла оценить его работу. – Не сказал бы, что это далось нам так уж легко.

– Я тебя понимаю.

Корделия огляделась. Люди ходили по комнате, негромко разговаривали: здесь были Уилл и Тесса, Люси и Джесс, Томас, Мэтью, Джеймс. Только Ари сидела одна в кресле, уставившись на собственные руки. Анна доставила Александра в Институт, не дожидаясь поимки и ареста Татьяны, и сейчас находилась в лазарете с братом и родителями. Осмотрев ребенка, Брат Седрах сказал, что рана будет заживать долго, но, поскольку руна не была завершена, со временем мальчик совершенно поправится.

Корделия знала, что Уилл предпочел бы видеть около племянника Джема, но Джеймс вызвал своего родича в дом на Бедфорд-сквер для того, чтобы тот арестовал Татьяну и сопровождал ее в Безмолвный город. А тем временем Бриджет соорудила гору невиданных сэндвичей (в них были смешаны такие несочетаемые ингредиенты, как сладкие рождественские пирожки и маринованные огурчики, сахарная глазурь и горчица) и заварила несколько чайников очень горячего и очень сладкого чая. Очевидно, она считала, что все это помогает при потрясениях, однако к еде почти никто не прикасался.

– Но как же она сбежала из Института Корнуолла? Я до сих пор ничего не понимаю, – говорил Томас. – Татьяну нашли полуживой на болоте Бодмин-Мур. Она ждала Безмолвных Братьев в тамошнем Институте. В Святилище. Каким образом Татьяна умудрилась так быстро добраться до Лондона, причем целая и невредимая?

– Это была не Татьяна, – ответила Тесса. – Я имею в виду, в Корнуолле. Ее там вообще никогда не было.

Уилл устало кивнул.