Терновая цепь

Он вернулся из Идриса свободным, с него и с Люси были сняты все обвинения. Теперь он официально носил имя Джесса Блэкторна, и это придало ему решимости стать частью Анклава, высоко держать голову среди этих людей – в конце концов, многие из них видели, что он храбро сражался у аббатства, знали, что он помогал победить Велиала. Джесс патрулировал улицы, присутствовал на совещаниях, сопровождал Люси на церемонию парабатаев. Руну Домашнего очага, которая была постоянной, нанес ему Уилл. Джесс также получил стило, некогда принадлежавшее отцу Уилла (как и все остальные стила, оно было модифицировано таким образом, чтобы с его помощью можно было писать огненные сообщения). Руна и стило были дарами, думала Люси, – символом того, что Джесс теперь мог считать Институт своим домом. И еще она надеялась, что это было неким обещанием со стороны отца.

– Как ты можешь смеяться над аппетитом Томаса, если ты сам постоянно голоден? – фыркнула Люси.

– Я все утро провел в зале для тренировок… – негодующим тоном начал Джесс, но замолчал и прищурился. – Люс, что с тобой?

– Смотри, вон там. На скамейке, – прошептала она, не глядя на него.

Неподалеку от каменной статуи мальчика с дельфином, у невысокой ограды, стояли скамьи. На одной из них сидел Малкольм Фейд в кремовом льняном костюме и соломенной шляпе, надвинутой на глаза. Несмотря на шляпу, Люси чувствовала, что он сверлит ее взглядом.

У девушки упало сердце. Она не видела Малкольма после того рождественского приема в Институте; ей казалось, что с тех пор прошла целая жизнь.

Чародей поманил ее пальцем.

Некоторое время Люси сидела молча.

– Я должна пойти и поговорить с ним.

Джесс нахмурился.

– Мне это не нравится. Я пойду с тобой.

Люси хотелось, чтобы Джесс сопровождал ее. Она не видела верхней части лица Малкольма, но ощущала на себе его пристальный взгляд, и он отчего-то казался ей враждебным. Но девушка знала, что должна идти одна, потому что связала себя обещанием, данным Малкольму. Обещанием, которого так и не выполнила.

Она быстро огляделась и убедилась в том, что друзья не заметили чародея. Мэтью лежал на траве и загорал; Томас и Алистер играли с Оскаром; Джеймс и Корделия видели только друг друга, а Анна и Ари были заняты каким-то разговором у самого берега.

– Все будет в порядке – ты будешь видеть меня отсюда. Если ты мне понадобишься, я дам знать, – сказала Люси и, поцеловав Джесса в макушку, поднялась на ноги. Он все еще хмурился, пока она шла по траве к Малкольму.

Приблизившись к Верховному Магу Лондона, Люси заметила, как сильно он изменился. Малкольм всегда тщательно следил за своей внешностью, носил костюмы, сшитые на заказ по последней моде. Сейчас он явно опустился, выглядел неряшливо. На рукавах его льняного пиджака Люси заметила несколько дыр, а к подошвам ботинок прилипло сено и какие-то растоптанные цветы.

Она неуверенно села на скамью – не рядом с Малкольмом, но и не настолько далеко, чтобы оскорбить его. Сложив руки на коленях, посмотрела в сторону парка. Она видела друзей, сидевших на пестрых одеялах; Оскар, как золотистая молния, носился туда-сюда. Джесс внимательно наблюдал за ней.

– Чудесный день, не правда ли, – произнес Малкольм равнодушно. – Когда я покидал Лондон, земля была покрыта снегом.

– Действительно, – осторожно ответила Люси. – Где вы были, Малкольм? Я думала, что увижу вас после сражения у Вестминстерского аббатства.

Он ничего не сказал, и девушка продолжала:

– В конце концов, вы отсутствовали целых шесть месяцев, и…

Эти слова, казалось, удивили его.

– Шесть месяцев, вы говорите? Я был в зеленой стране фэйри. Для меня прошло несколько недель.

Люси была поражена. Она не слышала, чтобы чародеи часто посещали страну фэйри, если вообще ее посещали. Но это объясняло траву и цветы на подошвах ботинок. Она могла бы спросить мага, что ему там понадобилось, но чувствовала, что он вряд ли будет рад подобному вопросу. Вместо этого Люси произнесла:

– Малкольм, я лишилась своего дара. Вы, должно быть, и сами догадались об этом – Велиала нет, и я больше не могу приказывать мертвым.

Он опять промолчал.

– Мне очень жаль…

– Я надеялся, – перебил он Люси, – что ваши способности постепенно вернутся к вам. Что-то вроде процесса выздоровления.

Он по-прежнему смотрел на траву, словно искал там что-то и не мог найти.

– Нет, – прошептала Люси. – Они не вернулись. И не думаю, что это когда-нибудь произойдет. То, что я могла делать, было связано с моим дедом и умерло вместе с ним.

– А вы пытались? Вы пытались ими воспользоваться?

– Да, пыталась, – медленно проговорила Люси. – Джессамина позволила мне. Но ничего не получилось, и… и я рада этому. Я сожалею, что не могу вам помочь, но не жалею об утрате этого дара. Воспользоваться им для возвращения Аннабель было бы жестоко по отношению к ней. Я понимаю, что вы горюете о ней, но…

Малкольм быстро повернулся, взглянул на нее и сразу же отвел взгляд; Люси успела заметить лишь глаза, в которых полыхала злоба, и презрительно искривленные губы. И ей вдруг показалось, что маг ударил бы ее сейчас, если бы мог.