Терновый Король

– Любопытная книжонка, ничего не скажешь, – хрипло прошептал он, почти касаясь губами уха Стивена. – Чего там только нет. Тут тебе и наговоры, при помощи которых можно превратить человека в мокрое место, и молитвы Проклятым Святым. Человеческие жертвоприношения, омовения детской кровью. Словом, замечательный образчик ереси. Скажи, ты бродишь по ночам из-за этой книги? Это она лишила тебя сна?

– Ты тоже читал ее, – ответил Стивен. – И, как я вижу, тоже лишился сна. Зачем же ты спрашиваешь?

Брат Десмонд издал странный звук, отдаленно напоминающий отрывистый приглушенный смех.

– Я давно уже не сплю по ночам, – сообщил он.

– Почему ты украл мои записи?

– Не вижу причин, которые помешали бы мне сделать это.

– Но ты все же отдал их фратексу?

– Разумеется. Ты можешь думать обо мне что угодно, брат Стивен, но я принадлежу ордену Святого Декмануса и служу верой и правдой. – Голос Десмонда, и без того тихий, стал едва слышным. – Едва ли кто-нибудь служит ордену лучше, чем я.

Стивен задумчиво кивнул.

– Что ж, ты сослужил хорошую службу не только ордену, но и мне. Я знал, как мне велит поступить долг, но боялся, что у меня не хватит решимости.

– К чему ты клонишь?

Стивен внезапно пожалел, что не может рассмотреть глаза брата Десмонда. За все время их знакомства в голосе его мучителя впервые послышалось замешательство.

– Ты не хуже меня понимаешь, что ни к каким святым местам я не пойду, – произнес Стивен. – После того как фратекс прочтет мои записи, он поймет, что, переведя эту книгу, я совершил величайшее кощунство и сам стал вместилищем греха и скверны.

– Но ты всего лишь выполнил распоряжение фратекса, – пожал плечами Десмонд.

Замешательство, звучавшее в его голосе, стало более явным – или же Спендлав чрезвычайно ловко представлялся сбитым с толку.

– Брат Десмонд, на протяжении веков церковь занималась тем, что уничтожала подобные кощунственные сочинения, – возразил Стивен. – В тот момент, когда я понял, что книга проникнута нечестивым духом ереси, я должен был сообщить об этом отцу-настоятелю. Но, исполненный гордыни и праздного любопытства, я перевел святотатственные измышления, хотя, святые свидетели, было бы лучше, если бы их темный смысл навек оставался тайной. Возможно, теперь на меня пало проклятие, и я буду с позором изгнан из монастыря.

Губы Спендлава искривились в косой ухмылке.

– Брат Стивен, ты, верно, считаешь меня самым заклятым своим врагом, – процедил он. – Но это не так. Ты сам – первый и самый главный свой враг. Такой враг, которого я никому бы не пожелал. – С этими словами брат Десмонд поднялся. – Ладно, я с тобой заболтался. Желаю, чтобы путешествие к святыням пошло тебе на пользу.

Последняя фраза прозвучала на удивление искренне.

Десмонд повернулся и ушел, оставив Стивена наедине со звездами.

Фратекс поднял голову от стола, заваленного книгами и бумагами, и пристально взглянул на Стивена.

– Доброе утро, брат Стивен, – приветствовал он молодого послушника и указал на листы, которые только что просматривал. – Отличная работа. Ты уверен, что твой перевод точен?

– Да, святой отец. Я старался сделать его предельно точным – насколько мне позволяли мои ограниченные познания.

– Как выяснилось, не столь уж и ограниченные. Что ж, брат Стивен, рад сказать, мне не пришлось в тебе разочароваться. Напротив, я имел удовольствие убедиться в твоих выдающихся способностях.

– Но, святой отец… – начал Стивен и смолк, охваченный внезапной оторопью.

Подобное смятение он чувствовал в Королевском лесу, слушая зловещий лай приближающейся собачьей своры. Тогда он поверил в выдумки Эспера Белого и решил, что по его душу явился Мрак. Сейчас, переведя большую часть манускрипта и уяснив его кощунственное содержание, Стивен ощущал, что над его душой нависла еще более грозная опасность.

От сознания того, что в мире слишком много страшного и непонятного, голова у юноши шла кругом. То, что совсем недавно казалось ему незыблемым и прочным, внезапно обнаружило свою шаткость и ненадежность.

Фратекс, вскинув бровь, невозмутимо ожидал, когда же Стивен даст свои объяснения.

– Содержание рукописи, которую вам было угодно предоставить мне для перевода, враждебно учению церкви, – наконец обрел дар речи Стивен. – Как только я это понял, мне следовало поговорить с вами, следовало немедленно прекратить работу. Я этого не сделал и заслуживаю самого сурового наказания. Святой отец, если вы потребуете, чтобы я оставил монастырь, я отнесусь к этому с пониманием.

– Напрасно ты так считаешь, сын мой, – пожал плечами фратекс. – Если бы я счел нужным удалить тебя из монастыря, то сделал бы это, и меня бы ничуть не взволновало, как ты к этому отнесешься – с пониманием или без оного. Однако я не вижу ни малейшего повода изгонять тебя. Ты выполнил задание, которое я дал тебе сам, и выполнил превосходно. Было бы по меньшей мере несправедливо подвергать тебя за это наказанию.

– Святой отец, все это выше моего скромного разумения. Разве церковная политика не против…