Терновый венок Босильки из Пасьяне

— Ух ты, здесь вход в пещеру. Никогда не замечал её. — Стоян заглянул в темноту.

— Кто здесь? — Спросила Босилька. Глаза брата и сестры привыкли к темноте, и они разглядели лежащего на земле парня в холщовой одежде и овчинном жилете. На рубахе алела кровь. На одежде, выше голенища сапога — тоже кровь. Рядом валялось ружьё. Лицо раненого было бледным, с тонкими чертами. Над верхней губой темнел пушок. Его длинные тёмно-русые кудри рассыпались по полу пещеры. Услышав шаги, парень открыл глаза:

— Дети, это я звал вас. Услышал голоса.

— Ты ранен.

— Воды… Есть ли у вас вода?

— Да! — Босилька вынула из корзинки глиняную бутыль, выдернула обломок кукурузного початка, заменявший пробку, опустилась на колени рядом с незнакомцем. Стоян тоже сел и приподнял раненого, чтобы тот смог попить.

— У нас есть и хлеб!

— Не надо. Спасибо.

Стоян снял свою куртку, свернул и подложил под голову незнакомцу.

— Ты гайдук? — Восторженно спросил мальчик.

— Да. Вчера на закате подстрелил басурманина. Но оказалось, за ним ехали ещё трое. Они начали стрелять, погнались за мной. Едва ушёл. Кровь долго не унималась. Ногу сумел перевязать, а рану на боку нет.

— Я перевяжу. — Вызвалась Босилька. Она оторвала полосу от своей нижней рубашки, надрезав ткань ножом брата. Потом сходила за листьями подорожника, привязала их к ране.

Парень лежал с закрытыми глазами.

— У него жар, — сказал Стоян, коснувшись лба гайдука.

— Его нужно лечить. Целебными травами, как умеет матушка. Нужно принести сюда настойки, больше воды. — Горячилась Босилька.

— Этот человек должен лежать в доме, а не под горой. Мы расскажем родителям, пусть они позволят перенести гайдука к нам. Старшие братья помогут. — Горячился её брат.

— Стоян, ты прав. Можно нести его через огороды. Но придётся перейти улицу на подходе к дому… Ох, пусть ночь будет тёмной. — Переживала девушка.

— Мы вернёмся. — Обратился к гайдуку её брат. — Мы не бросим тебя, друг!

— Сейчас наберу тебе земляники. — Босилька выбежала на поляну, стала поспешно рвать ягоды.

Они оставили корзину с земляникой и краюхой хлеба и бутыль с остатками воды и отправились домой.

— Смотри, как опасна доля гайдука, Стоян. — Сокрушалась сестра.

— Зато угодна Богу, Босилька. Я бы карал врагов и отнимал их добычу. Треть золота отдавал тебе на приданое, треть раздавал нищим, которых басурманы оставили без крова, треть отдавал монахам в обители Драганац — пусть отмаливают мои грехи. Мне нужна только добрая слава! — Весело рассуждал мальчик.

Они подошли к дому. Красное солнце опускалось в тёмные облака на западе. На крыльце стояла их мать Мария, на пороге сидел отец Данило, курил глиняную трубку.

— Слава Богу и святой Параскеве, нашей заступнице. — Произнесла мать. — Я уже думала, не случилось ли что?

— Случилось, мама, — быстро прошептала Босилька. — Пойдём в дом, там расскажем.

Отец нахмурился и тоже направился следом за женой и детьми.

Спор с родителями был жарким. Мать и отец наотрез отказались принимать в доме раненого гайдука.

— Да знаешь ли ты, что с нами сделают власти? Какие кары навлечём на свои головы? Гайдуки для турков разбойники, на них делают облавы, с ними запрещено иметь дело! — Гремел отец.

— Мы никогда не нарушали закон, оттого живём благополучно. И вас вырастили. Есть пословица: с сильным не борись, с богатым не судись. — Поддерживала мать главу семьи.

— Матушка, но бросить его там не по-христиански. Дай нам настойку из трав, которая поможет вылечить раны. Мы отнесём её гайдуку.

— И впрямь, жалко парня. И он чьё-то дитя, а умирает без покаяния в чаще. — Сказала мать.

— Он сам выбрал свою долю. Сидел бы дома, был бы в добром здравии. — Бормотал отец.

Мать пошла в кладовую, набрала трав, заварила кипятком в кувшине.

— Получается, вы снова должны идти в лес. Уже солнце село. — Заметила она.

— Матушка, мы быстро. Не по улице, огородами. — Воскликнула Босилька.

— Люди заметят. Начнут обсуждать. Что нужно детям в лесу так поздно? — Покачала головой мать.

— Я скажу, что ставил силки на дичь. На куропаток! — Оживился Стоян.

— Послать с вами старших братьев, ещё хуже. Тут уж точно скажут, что вся семья якшается с гайдуками.

Босилька и Стоян снова отправились в лес. Гайдук метался в жару и стонал.

— Он умрёт. Такой молодой. Правда, он похож на Христа? — На глаза Босильки навернулись слёзы. Она плакала редко и только от жалости к другим.

Она поменяла повязки на ранах гайдука, помазав их целебной настойкой.

— Босилька, мы больше ничего не сможем сделать. — Уныло сказал Стоян.

Они вернулись домой в унынии. Едва встало солнце, брат и сестра начали собираться в лес. Они взяли бутыль с водой, свежий травяной отвар для лечения, холст для перевязки. Мать перекрестила детей, отца не было дома. Гайдук по-прежнему лежал пластом. Рана на боку казалась не так опасна, как нарыв на ноге — там кожа стала лиловой, была заметна опухоль.

— Наверное, в ноге пуля. Но как вынуть её? Тут нужен лекарь! — Говорила Босилька.

— В Пасьяне есть лекарь. Но отважится ли он помочь гайдуку? К нему ходят враги сербов.