Терпеливый муж

На следующее утро Эндрю припарковался напротив дома Кесси Уэле. “Джесс прав: я глупец, что приехал сюда”, – сверлила его мысль.

В его прошлый приезд, когда слезы у Кесси высохли, она сказала, что Мерфи достаточно часто отсутствовал из-за своей работы и поэтому она будет продолжать жить так, как если бы он просто был в отъезде. Ей не нужно, чтобы кто-то присматривал за ней.

Эндрю не сказал ей тогда о своем обещании. Он не знал, как убедить печальную молодую женщину в необходимости своих визитов, ведь она не видела выражение глаз Мерфи той давней ночью, а он видел. И, черт побери, если самое малое, что он может сделать, чтобы компенсировать отсутствие друга, – время от времени навещать ее, то он будет это делать.

Джесс правильно заметил: Кесси, возможно, не захочет, чтобы он навязывался ей. Но Эндрю не мог забыть ее печали. Воспоминание о том, как горюет девушка, преследовало его три месяца.

Он не намеревался заменить Мерфи – никто не сможет этого сделать, он только издалека хочет помочь ей, как поступил бы Мерфи, взяв на себя роль защитника молодой женщины.

Выйдя из машины и расправив плечи, он сначала постарался унять бушевавшие в нем чувства, затем несколько раз постучал в дверь. Ему снова пришлось довольно долго ждать.

Наконец Кесси отозвалась. Она была явно удивлена.

В этот раз девушка была одета в просторную блузу, скрывающую ее тело, и мешковатые белые брюки. Несмотря на простоватую одежду, можно было заметить, что у нее стройные бедра и длинные ноги. Розовые морские раковины и белые чайки болтались у нее в ушах, подчеркивая изящество шеи. Ее волосы были всклокочены, словно она только что проснулась.

Эндрю заметил, что ее живот округлился. Чтобы убедиться, что глаза не обманули его, он взглянул на него еще раз.

– Ты беременна? – спросил он.

– Да, – подтвердила она. – Это ребенок Мерфи.

Эндрю смотрел на ее увеличившийся живот и вспоминал, во что она была одета, когда он приезжал в последний раз, ведь тогда он ничего не заметил.

– Он знал? – В вопросе Эндрю сквозило сомнение. Девушка покачала головой.

– Я узнала об этом за несколько дней до его гибели. Мне не хотелось сообщать ему об этом по телефону или в письме. – Голос ее дрогнул. – Я не могла! Я ждала, когда он вернется домой… И не дождалась.

Эндрю кивал головой, слушая ее объяснения. Внешне он оставался вежливым, но внутри у него все кипело.

– Мерфи примчался бы домой, если бы ты сказала ему об этом..

– Я знаю, – прошептала она. – Но… мне хотелось видеть выражение его лица, когда я скажу ему о ребенке.

Она машинально прикрыла рукой живот.

Открытие внезапно осенило Эндрю. Маленькая часть его друга жива. Жизненная связь не прервалась. Это было так важно.

“Мерфи любил бы этого ребенка, если бы у него была такая возможность”, – подумал он.

Увидев, как Кесси попятилась, словно загнанное в угол животное, он понял, что должен сохранять самообладание, следить за своими словами. Сейчас во взгляде женщины было больше враждебности, чем отваги.

– Нам нужно это обсудить, – сказал он тихим и ровным голосом.

– Здесь нечего обсуждать, – отрезала она.

Уставившись на ее живот, Эндрю возразил:

– Черт возьми! Послушай, Кесси, может, ты пригласишь меня войти и мы спокойно потолкуем или будем говорить через порог, чтобы все соседи нас слышали? Что ты выбираешь? Так или иначе, я собираюсь поговорить с тобой.

Кесси поджала губы. Затем она вздернула подбородок, словно приняла вызов, и потянула за ручку двери.

– Проходи, – сказала она глухо.

Ее приглашение не свидетельствовало о гостеприимстве. Она только проявила терпимость, возможно, в память о Мерфи.

“Черт бы побрал мой характер! – сетовал про себя Эндрю. – С другой стороны, нельзя просто обменяться с ней любезностями или игнорировать ее беременность. Боже, что за путаница!”

Он прошел за Кесси в гостиную. Как и в первый свой приезд, ему бросилась в глаза жалкая обстановка. Мерфи часто говорил, как много для него значит получить повышение по службе. Это обеспечило бы его детям приличную жизнь.

Эндрю бросил взгляд на Кесси и удрученно опустился на потертую тахту.

Кесси отошла к креслу-качалке у противоположной стены и шлепнулась в него с такой силой, что оно откатилось к стене.

“Как упрямый ребенок”, – подумал Эндрю.

Она держалась скованно, избегая смотреть ему в глаза. Пальцы теребили одну из ее глупых сережек. Нервные движения не вязались с воинственным выражением лица.

– Тебя это не касается, – начала она.

– Как бы не так, – возразил он. – Мерфи поручил тебя мне.

Ее взгляд, полный неподдельного изумления, заставил его без извинений продолжать:

– Он любил детей и хотел иметь своих.

– Я знаю, – прошептала она. – Но он умер.

Эндрю был захвачен врасплох щемящей тоской этих тихо произнесенных слов. Боже, как это тяжело! Ему не нужны воспоминания. Он понимал, что надо идти вперед. Но полные печали глаза Кесси тянули его в прошлое, к Мерфи, к данному обещанию.

– Я здесь, – настаивал Эндрю.

– Но ты здесь ни при чем…

– Неправда! – Он чуть не вскочил с кушетки. – Я дал Мерфи слово…

– Нет! – настаивала она.