Терпеливый снайпер

Эту речь прервало появление официанта с бутылкой белого из провинции Минью. «Сеньоре – рис с моллюсками, – заказал Диниш, проконсультировавшись со мной. – А мне – бифштекс». Чопорно-учтивый, каким и подобает быть португальскому чиновнику, он постоянно обращался ко мне на «вы», и мне приходилось соответствовать требованиям протокола. От моего внимания не укрылись ни оценивающий взгляд, которым он окинул меня при знакомстве, ни спокойная реакция на первые поданные мной сигналы из разряда «здесь тебе не обломится». Не могу похвастаться своей такой уж безумной притягательностью для мужчин, но все же я – женщина и привыкла к тому, что меня, так сказать, калибруют в течение первых трех минут. Дураки обычно не унимаются и после этого, но оказалось, что Каэтано Диниш соображает быстро. И тема была закрыта.

– Мы искали корпуса заброшенных фабрик на окраинах, а в историческом центре – полуразрушенные здания, – благодушно продолжал он свой рассказ. – При условии, что они пустуют, что владельцы не возражают и что имеется проект восстановления. Последнее гарантировало граффити недолгую жизнь. Однако грянул экономический кризис, все проекты застопорились в ожидании лучших времен.

– И, насколько я знаю, успех этой затеи был оглушительный?

– С самого начала. Разумеется, дикари не исчезли, однако многие райтеры пришли в чувство, образумились, и вандализм пошел на спад… Кроме того, мы создали особую зону – Калсада-да-Глория: дали им свободное пространство для творчества.

– Знаю.

– Впечатляет, не так ли?

Я кивнула. Прибыли тарелки с бифштексом и моим дымящимся рисом. Пахло вкусно, и мы принялись за еду.

– Другой эксперимент мы провели с парковкой на Шау-де-Лоурейру, в районе Алфамы. Пригласили пятерых граффитеро ее расписать, и теперь это непременная туристическая достопримечательность. Культовое место.

Да, это было так, и я была в курсе дела. Эти начинания дали Лиссабону статус мировой столицы граффити и облагодетельствовали хороших художников. Такие персоны, как Номен, Рам, Вилс или Карвалью, некогда бомбившие поезда и метро, ныне пользовались уважением властей, активно выставлялись и загребали деньги. Почуяв выгоду, португальские галеристы ставили на стрит-арт все больше.

– А замысел у нас прежний – продолжал Каэтано. – Разбить связку граффити/вандализм, предложив иные пути. Некоторые, конечно, отказываются играть по правилам и бомбят любую поверхность, какая подвернется под руку. Есть еще и иностранцы, загаживающие все: мы их так и называем «спрей-туристы». Лиссабон образует важнейшую часть в пространстве европейского граффити… Сколько-то лет назад в Барселоне принимали довольно крутые меры, но райтеров они не остановили, зато привели к уничтожению многих значительных росписей на стенах, которые можно было сохранить. И мы старались не повторить эту ошибку. Иные граффити относятся к началу девяностых. Случается порой, что художник, добившийся официального признания, выставляющийся в картинных галереях, не может побороть искушения и сбег`aет на улицу, чтобы расписать стену. Есть, разумеется, неизбежные побочные эффекты, но в целом мы удовлетворены тем, что удалось.

– Что произошло восьмого декабря?

Вероятно, эта тема не входила в число излюбленных, потому что чело его отуманилось. Диниш отхлебнул вина, прищелкнул языком и дольше необходимого утирал губы салфеткой.

– Так или иначе, Снайпер осел в Лиссабоне. Его намерение – расписать весь город этим перечеркнутым глазом в честь Сарамаго… Вы читали книгу?

– Да.

– По нашим прикидкам, в ту ночь действовало не менее сотни райтеров, повторявших мотив, разработанный Снайпером, но каждый – на свой лад: трафареты, спреи, стикеры, коллажи… Разбомбили весь город – весь, включая соборы и памятники. Даже трамваи. Словом, все. На памятнике Пессоа перед кафе «Бразилейра» намалевали эти перечеркнутые глаза… Коммунальщики насчитали в старой, «благородной» части Лиссабона две с лишним тысячи граффити. Не избежали этой участи ни стены монастыря Иеронимитов, ни монумент Первооткрывателям, ни Беленская башня.

– Задержали кого-нибудь?

– Сами посудите – при таком количестве людей, одновременно вышедших на улицу… Человек десять, впрочем, взяли. С поличным, с баллончиком в руке. Один только что изукрасил Подъемник Карму – намалевал по глазу на каждом этаже сверху донизу, и не спрашивайте меня, как он это сделал.

– И что он сказал? И он, и все остальные?

– То же, что и всегда: Снайпер, Интернет… Акция готовилась несколько недель. День «Д», час «Ч»… Массированная бомбардировка… Насладились как настоящие вандалы.

– Но ведь Снайпер тоже был там. И его никто не видел?

Диниш сосредоточенно резал мясо на тарелке. И прежде чем вздеть кусочек на вилку, качнул головой: