Терпень-трава

Ведь что обидно – я ж не лодырь, я ж не увиливаю, наоборот – как на рентгене вижу недостатки управления и лезу с исправлениями. Долго изучал, потому что разные теории и принципы управления, да и практика соответственно кое-какая есть. Но так получалось, что в последнее время новыми фирмами и компаниями руководят люди без хорошей управленческой школы, молодёжь одна. Офис, машина, секретарша, ресторан, сауна… Как пена над пивной кружкой. Одно хорошо: капитал, деньги смогли как-то сколотить. Кстати, как они их собрали, у кого одолжили, меня это абсолютно не интересует, диапазон тут очень большой, углубляться – себе дороже, а вот как они управляют предприятием, это интересно. Дело в том, что мало знать, например, первую букву алфавита, нужно ещё и остальные буквы знать, ещё и слова из них научиться составлять, потом ещё и предложения: простые, сложные… не говоря уж о какой-то грамматике, синтаксисе… призвании. Так и в управлении предприятием. Это не только наука, это целое искусство. Тем более что заданные государством условия работы похожи на игру молодой, здоровой, творчески настроенной кошки, с напрочь запуганной, и почти загнанной в тупик мышкой. Тем более нужно быть организованнее, более собраннее. На практике вижу только глупость, тупость и амбиции.

Правильно говорила Татьяна – поправлял я директора, указывал на вероятность проблем в будущем. Когда щадил его самолюбие, когда и нет. Вот и добился, что ладья вся в пробоинах, а капитан выбрасывает лоцмана за борт. Меня, то есть. Да если б я не догадывался, не понимал, это бы ладно. Но я ведь предвидел, предупреждал, что работать нужно обязательно по плану и только по плану. Причём всем! Что план нужно увязывать с финансами, спросом, сбытом, с производством… С дисциплиной и ответственностью, с правами и обязанностями, с… Да что тут перечислять, итак всё ясно. Это же целая система взаимоувязанной ответственности. А не авральная штурмовщина проблем, как лавина сыплющихся с горы. В общем, молодой генерал отправил в отставку главного своего советника, чтоб «типа не указывал тут, понимаешь, не подрывал авторитет, не царапал самолюбие, и вообще». Да и чёрт с ним, и ладно. Живи уродом, Манечка. Как говаривалось в одной песенке, в далёком прошлом веке.

– Ну-ка, отстаньте, вы! Эй! Ой!.. Отдай, гад, сейчас же отдай… Ну, ты, гад! Сволочь!..

Чьи-то сдавленные выкрики вернули меня в этот век, сегодняшний, настоящий.

Справа от меня, в полутёмном, длинном тоннельном переходе, между домами, возилось трое или четверо молодых ребят. Лет по четырнадцать-шестнадцать.

Поймав краем глаза проблему, я ещё топал по инерции дальше. В переходе слышались глухие, эхом усиленные удары, возня, всхлипывание. Я остановился, оглядываясь, как бы ища помощников или свидетелей, рефлекс такой. Прохожих практически не было, не считая меня самого. Сзади вообще никого, а впереди несколько ссутулившихся женщин с сумками.

– Эй, вы! – заглядываю в сумрак, – ну-ка кончайте там… драться!

Возня на пару секунд утихла. Но донеслось наглое и задиристое:

– А тебя тут никто не спрашивает!

– Вали отсюда, придурок, пока не обломилось!

Голоса были молодыми, хриплыми, наглыми.

– Кому говорят, перестаньте!.. – Это меня уже злит, да и трое на одного. Глаза к полумраку привыкли, теперь я хорошо вижу, бьют одного. Он меньше ростом, моложе, прикрывая лицо руками уже сидит, прижавшись к стенке. – Отстаньте, я сказал! – Повышаю голос. – Ну!

Они действительно отстали, повернулись ко мне, развернулись фронтом, угрожающе обходя… Меня не пугает эта троица – пацаны! Лишь бы ножами или ещё чем серьёзным не баловались. Но, кажется, нет – кулаки, вижу, пустые. Подхожу ближе, даже не готовясь ни нападать, ни защищаться. Понимаю – мальчишки же, зацеплю вдруг ненароком, помну. Они бросаются на меня одновременно. Сграбастав боковых, сбиваю ими среднего, они падают в кучу, озадаченно возятся там, вскакивают.

– Ах ты, падла! – Слышу в свой адрес. – Ты наших бить! Ну, ур-род, мы те щас… яйца оторвём!

На меня посыпался частый град тумаков. Порой довольно ощутимых: то в печень, то в челюсть. Но ещё не мужских, а так, больше на эмоциях. Стараюсь не бить, поймать руку, удержать, оттолкнуть, развернуть. Пацаны ведь, класс шестой-восьмой, вроде… Злятся. А матерятся, сопляки, по-чёрному. Машут ногами, пинаются, кулакам норовят. Уже не трое их, двое почему-то… Что такое, почему? Зацепил я сильно, что ли? Коротко оглядываюсь, – а, – вижу, – убежал он. Вообще проще стало.

– Эй, дяденька! Дяденька, осторожно! Сзади! – Раздался вдруг вопль того, обиженного мальчишки…