Терпение дьявола

«Может, – ответил тот. – Но если когда-нибудь будешь в местах, где есть опасность такого внимания, то на „рачий глаз“ ты там даже не посмотришь. Там, дружок, другой хабар будет, пулей из „макарыча“ его не достанешь. Я эту «плешку» вчера вечером засек, когда она с пол-ладони размером была и даже ногу не держала. А уже через два дня она так разрастется, что автоматную очередь запросто остановит. Вот если эту неделю по плану отработаете – сгоняем на Старую свалку, познакомлю вас с Гномом. Будете вырастать из коротких штанишек».

Вечером измотанные новички разводили костер и чинно ждали, пока Крюк сойдется с Григоровичем в цене за добытые днем артефакты. Они знали, что наставник не уступит плешивому толстяку ни гроша ниже нормы и обязательно проследит, чтобы справедливая доля каждого из его подопечных была внесена торговцем не только в электронную базу, но и тщательно записана в отдельную канцелярскую книгу.

Вернувшись, Крюк оглашал сумму проданного хабара, раздавал своей «пастве» только что купленный у Григоровича хлеб, банки с «Завтраком туриста» и вместе со всеми садился ужинать.

Сапсан, как и другие ученики, всегда с волнением ждал, какую сумму на его счету назовет Крюк, – ведь именно на эти деньги придется покупать себе снаряжение, когда придет время отправиться в свободное плавание по изуродованной земле Зоны.

Количество денег росло не быстро, но достаточно стабильно, поэтому к «выпуску» Сапсан вполне мог рассчитывать не только на АКС-74У в хорошем состоянии и с тремя-четырьмя магазинами, но и на абсолютно новый комбинезон, пропитанный каким-то хитрым составом, не позволяющим ткани загореться.

«Так-с, мазурики, – говорил Крюк, доев свою порцию и доставая из глубоких карманов две бутылки самогона. – На фирменных антирадах мы с вами разоримся, поэтому ударим по мирному атому, забравшемуся сегодня в наши мослы, боевым спиртом».

Разлив самогон по протянутым кружкам, он первым выпивал свою порцию, окидывал новичков хитрым взглядом и спрашивал:

«Чего вам сегодня рассказать, пацаны? Как мы с брательником в Мрачной долине „утреннюю звезду“ искали или как я с пьяным прапором снарягой махнулся? А, черт с вами, карапузы, – расскажу обе. Значит, падает как-то раз на мой КПК письмо от братухи…»

И «карапузы», и «пацаны», многим из которых уже перевалило за тридцатник, с удовольствием слушали очередную порцию увлекательных историй, то матерно сокрушаясь по поводу сначала добытого, а потом потерянного у Ледяной сопки артефакта, то от души веселясь, представляя выражение лица еще не майора, а капитана Громыко, когда похмельный прапорщик Баленко вышел на развод в драной сталкерской куртке, держа в руках вместо полученного давеча нового «калаша» с оптическим прицелом старую двустволку с похабной надписью на прикладе.

Да, рассказывать, как и учить, Крюк умел. Но, если кто-то спрашивал, почему он завязал с походами в глубь Зоны, жилец замолкал, пропуская вопрос мимо своих словно приклеенных к чернявой голове ушей, и отправлялся спать. Разбредались по койкам и его ученики, отвесив спросившему порцию легких подзатыльников.

Причину, по которой Крюк осел на Рубеже, наверняка мог знать Питбуль – его младший брат. Этот угрюмый и немногословный сталкер редко бывал в Станице новичков. Когда он появлялся, Крюк объявлял «карапузам» внеочередные каникулы и спускался с братом в бункер Григоровича – «ударять по мирному атому». Борьба с радиацией обычно занимала двое суток, после которых братья вываливались наружу уже совершенно трезвые.

Проводив Питбуля, Крюк принимался гонять своих учеников в хвост и в гриву, спуская с них на занятиях по три шкуры. Но через некоторое время успокаивался, и все возвращалось на круги своя.

А однажды вечером Крюк, как обычно, отправился к Григоровичу и вышел от него непривычно быстро, одетый в новый бронекостюм и вооруженный бесшумным автоматом «Вал». Тратить деньги попусту Крюк не любил, а такая экипировка наверняка обошлась ему в серьезную сумму. Поэтому новички сразу решили, что случилось что-то серьезное. Это предположение укрепилось, когда следом за Крюком из бункера вышел Григорович, который поднимался наверх, как правило, только по очень большому поводу.

Пожав их наставнику руку, торговец подозвал к себе Торопыгу и вместе с ним спустился обратно в свой подземный киоск. А Крюк просто надвинул на лицо защитное забрало шлема и ушел, не перекинувшись со своими «карапузами» ни единым словом. Вернувшийся с едой Торопыга тоже не смог ничего объяснить и в ответ на все расспросы только разводил руками.

Через три дня место Крюка занял Данаец – тоже жилец, невысокий, с уже седеющими короткими волосами и такой же седой щетиной. Насколько хорошим Данаец был учителем, Сапсан уже не узнал – решив устроить себе небольшой отпуск, он забрал у Григоровича причитающуюся долю и ушел за Периметр. А когда через два месяца вернулся, то понял, что из-за населивших Зону мутантов многое придется постигать заново.