Терпеть тебя не могу (СИ)

Не дожидаясь ответа и больше не теряя ни секунды драгоценного времени, я аккуратно выскользнула за дверь нашей комнаты, услышав на прощанье громкий вздох безысходности, и осторожно на цыпочках прокралась на крыльцо нашего корпуса, где уже в полной готовности меня ожидала Виталина. Она знала этот лагерь не хуже Кати и смогла вывести меня к тому самому забору окольными путями так, чтобы мы не попали в обзор ни одной из камер видеонаблюдения. После отбоя в лагере стояла оглушительная тишина, и только злой ветер выл и впивался в лицо острыми иголками, пытаясь загнать нас обратно в теплую кровать, в которой сейчас наверняка бы хотелось забраться с головой под одеяло. Территория за забором конечно же была не очищена от снега, и как только мы оказались по ту сторону лагеря, то тут же утонули по колено в сугробах, но нам это никак не помешало двигаться дальше. Мы уходили все дальше и дальше, все глубже и глубже в темный лес, путающий своей неизвестностью. Идти по сугробам оказалось сложно, мы то и дело падали, проваливались, пальцы на ногах поджимались от холода, а руки почти не слушались и все время хотелось спрятать их в карманы, но единственный источник света, который у нас был — это телефон, который все врем приходилось держать впереди себя онемевшими пальцами.

— Катя! Кать, ты нас слышишь? Отзовись. — Наши голоса становились все громче по мере удаления от лагеря, но ни Кати, ни даже ее следов мы так и не обнаружили.

Скажу честно, мне было страшно бродить по ночному снежному лесу вдвоём с хрупкой блондинкой, которая все время плелась где-то сзади и до последнего берегла свои голосовые связки, в то время, когда я уже совсем охрипла, наглотавшись ледяного воздуха, но я по-прежнему продолжала кричать имя подруги, надеясь услышать в ответ ее голос.

— Вит, а ты точно уверена, что хорошо запомнила дорогу обратно? — обратилась я к девушке, заметив, что на моем телефоне от мороза почти до конца разрядился аккумулятор, а дорогу обратно сама бы я уже вряд ли отыскала.

— Конечно, мы идём вдоль лагеря, — уверенно ответила блондинка, натянув на нос тёплый, объемный шарф.

— А ты уверена, что Катя пошла именно в эту сторону? — окинула ещё раз фонариком ближайшую территорию, не заметив ни единого следа. — Господи, как тут вообще можно сориентироваться, тут же одни деревья.

— Катя, как и я, каждый год ездит в этот лагерь. Раньше, когда у неё ещё не было освобождения от физкультуры, мы вместе с ней ходили в лыжную секцию, где нас учили не только кататься на лыжах, но и ориентироваться на местности, поэтому не переживай, я этот лес знаю, как собственный двор, — успокоила меня Виталина, улыбнувшись мне вполне дружелюбной улыбкой. — Если ты устала, отдохни немного, а я пойду ещё посмотрю вон там, — указала рукой в сторону, где кроме кромешной темноты ничего не было видно. — Там раньше был старый, заброшенный дом лесника, возможно, она направилась именно туда.

— Погоди, я с тобой, — тут же вскочила, пытаясь выбраться из глубокого сугроба, уже еле удерживая в окаменевших пальцах свой телефон.

— Не трать силы, они тебе ещё пригодятся, — бросила девчонка через плечо, быстро пробираясь через высокие сугробы в нужную сторону. — Тут недалеко, если она там, я тебе крикну.

А может зря я считала Заливину наглой, высокомерной эгоисткой? Возможно, мы просто не с того начали наше общение, поэтому стали с ней такими врагами. Я не знаю, как будет дальше, но сейчас она мне очень помогала. Они с Катей никогда не дружили, и она запросто могла остаться в корпусе и не высовывать свой нос на улицу в такой лютый мороз, но она здесь, со мной, скачет по высоким сугробам и здорово помогает в поисках.

— Вит.. — позвала я осипшим голосом, когда перестала слышать, как скрипит снег от ее шагов. — Ну что? Есть там кто?

— Вита, ты слышишь меня? — позвала ещё раз, когда вместо ответа услышала только подозрительную тишину. — У меня телефон разрядился, а вместе с ним и фонарик, отзовись, пожалуйста, я постараюсь найти тебя по голосу.

Но в ответ лишь гробовая тишина, и только безумный ветр выл диким зверем, ещё громче, ещё больше нагоняя страх и жуткую панику. Сумерки теперь превратились в густой мрак, меня всю трясло то ли от страха, то ли от холода. Лицо и шею кололо тысячными острых иголок, снег наглым образом забивался под воротник, а голос предательски меня покинул, как и Виталина, оставив меня одну среди черного, пугающего леса.

Глава 42

Катя.

— Это ты! Это все ты, — задыхаясь от ненависти, прошипела я в лицо своей бывшей подруге, которая когда-то знала все мои секреты и теперь, воспользовавшись этим, унизила меня перед всем лагерем. — Какая же ты мерзкая, лицемерная гадина!

— В чем дело, Белова? Я тебя не понимаю, — невозмутимо ответила Заливина, прихорашиваясь возле зеркала в туалете развлекательного корпуса.

— Зачем ты написала эту записку? Об этом знала только ты! Только ты могла это написать!