Терпеть тебя не могу

«Один бал за опоздание» — проговорила про себя, расплываясь в глупой улыбке, и только какое-то время спустя опомнилась, догадываясь чьих это рук дело.

Глава 29

— Каждый год одно и то же, перед родительским днём бедные уборщицы даже стены в коридорах натирают до блеска, — со вздохом произнесла Белова, когда мы после уроков втроём шли по длинному коридору учебного корпуса.

— А вы меню в столовой на завтра видели? — подхватила Лера, — разве что черной икры на ужин не подвезли.

— Да, директриса перестаралась, — хмыкнула в ответ Катя. — По-моему, родительский день нужен для того, чтобы родители могли увидеться и пообщаться со своими детьми, а им на завтра такую плотную программу организовали, что я боюсь, мама даже не успеет узнать, как у меня дела.

— А правда, что завтра на концерт приедет даже мэр города?

— Конечно приедет, у него же здесь сын, — усмехнулась Белочка, пожав плечами.

— Сын? — вытаращили мы с Лерой глаза. — Кто?

— Кто-то из младших отрядов, — просто ответила Катя. — да тут помимо него достаточно влиятельных людей соберётся, вы думаете Заливину просто так вторую неделю с уроков на репетиции снимают? Да Тамара Константиновна спит и видит, чтобы ее дочурку кто-то заметил. Говорят, что она в театральное собирается поступать, вот и готовит к завтрашнему концерту какой-то «ошеломительный» номер, — закатив глаза, изобразила пальцами кавычки.

— Алис, а я слышала, что ты завтра тоже будешь выступать? — поинтересовалась Лера, когда мы остановились возле стенда с рейтингом, чтобы посмотреть своё положение на сегодняшний день.

Я только кивнула и, приложив указательный палец к длинному списку, заскользила по нему вниз, отыскивая свою фамилию среди остальных старшеклассников.

— Ого, а ты неплохо поднялась, подруга, — первей меня отозвалась Катя и широко улыбнулась. — А говорила, что контрольную завалила.

— А я и… — начала было объяснять подруге подробности этого волшебного случая, как вдруг в конце коридора заметила знакомый мужской силуэт и тут же исправилась. — Сама не поняла, как это получилось. — еле договорила, и уже не слышала, что ответили мне на это девчонки, потому что ударилась взглядом об стальные глаза.

В ушах зазвенело, сердце подпрыгнуло, а ладони по какой-то необъяснимой причине вдруг стали влажными, сжимая до побелевших костяшек кожаный ремень сумки. Катя с Лерой продолжали что-то мне говорить, попутно разыскивая в списках свои фамилии, а я стояла и не могла протолкнуть в лёгкие скопившийся комом в горле воздух.

И чего так разволновалась? Он же в другом конце коридора.

В другом! Вот только наши взгляды так крепко впились друг в друга, что казалось, мы сейчас здесь абсолютно одни на расстоянии нескольких сантиметров. Кажется, это был первый раз за всю неделю, когда я видела его одного, без прилипшей с боку какой-нибудь красотки. И первый раз, когда он смотрел на меня так серьезно и открыто, не скрывая своего внимания. Наверное, именно поэтому в груди заскреблось болезненное волнение, разгоняя до предела мое наивное сердце.

Я первая отвела взгляд и отвернулась, не зная, куда себя деть. Спасибо Беловой, которая быстро подхватила меня под локоть и потянула за собой по длинному коридору, так и не заметив моего положения. Что-то очень эмоционально рассказывала и обсуждала с Лерой, пока я боролась с непреодолимым желанием обернуться, чтобы убедиться в том, что это от его взгляд так ощутимо жжёт спину. Ноги почему-то отказывались идти в противоположную сторону, и я вдруг вспомнила про этот несчастный листок с контрольной работой. Сделав глубокий вдох, крепко зажмурилась и колом встала посреди коридора, решаясь на то, чтобы к нему подойти.

— Девчонки, вы идите, я догоню, — поспешно сообщила и, не дожидаясь ответа, на носочках развернулась в обратную сторону.

За это время Шолохов успел отвернуться к окну, облокотившись руками на подоконник, и даже не заметил, как я достала из сумки листок с контрольной и, преодолев между нами расстояние, в миг оказалась у него за спиной.

— Артём… — обратилась тихонько, но он все равно вздрогнул от неожиданности.

Сначала напряглись мышцы на сильных руках под тонкой футболкой, а потом он медленно развернулся, уставившись на меня удивленным, даже слегка недоверчивым взглядом.

— Зачем ты это сделал? — протянула ему работу и внимательно всмотрелась в лицо, чтобы успеть уловить первые эмоции.

Это сложно. Он хорошо умеет их контролировать и никогда не отобразит на лице свои истинные чувства. Вот и сейчас он так равнодушно посмотрел на листок в моих руках, словно не узнал свой почерк, и скривился в едва заметной улыбке:

— Сделал что?

— Написал на своей работе мою фамилию.