Терпимость

В большинстве других частей Европы, даже в последнее время, отношения между евреями и неевреями были далеки от удовлетворительных. Что делало ссору между двумя народами такой безнадежной, так это тот факт, что обе стороны были одинаково правы и одинаково неправы, и что обе стороны могли справедливо утверждать, что являются жертвой нетерпимости и предрассудков своего противника. В свете выдвинутой в этой книге теории о том, что нетерпимость – это всего лишь форма самозащиты толпы, становится ясно, что до тех пор, пока они были верны своим религиям, христиане и евреи должны были признавать друг друга врагами. Во-первых, они оба утверждали, что их Бог был единственным истинным Богом и что все остальные Боги всех других народов были ложными. Во-вторых, они были самыми опасными коммерческими конкурентами друг друга. Евреи прибыли в Западную Европу так же, как они первоначально прибыли в Палестину, как иммигранты в поисках нового дома. Профсоюзы того времени – гильдии лишили их возможности заниматься каким-либо ремеслом. Поэтому они были вынуждены довольствоваться такими экономическими уловками, как ростовщичество и банковское дело. В Средние века эти две профессии, очень похожие друг на друга, считались неподходящими занятиями для порядочных граждан. Трудно понять, почему Церковь до времен Кальвина испытывала такое отвращение к деньгам (за исключением налогов) и считала получение процентов преступлением. Ростовщичество, конечно, было тем, чего не могло допустить ни одно правительство, и уже вавилоняне, около сорока столетий назад, приняли суровые законы против менял, которые пытались извлечь выгоду из денег других людей. В нескольких главах Ветхого Завета, написанного две тысячи лет спустя, мы читаем, что Моисей также категорически запретил своим последователям давать деньги в долг под непомерные проценты кому бы то ни было, кроме иностранцев. Еще позже великие греческие философы, включая Аристотеля и Платона, выразили свое глубокое неодобрение деньгам, которые были рождены другими деньгами. Отцы Церкви были еще более откровенны по этому вопросу. На протяжении всего Средневековья к ростовщикам относились с глубоким презрением. Данте даже оборудовал специальный маленький альков в своем Аду исключительно для своих друзей-банкиров.

Теоретически, возможно, можно было бы доказать, что ростовщик и его коллега, человек, стоящий за “банко”, были нежелательными гражданами и что мир был бы лучше без них. В то же время, как только мир перестал быть полностью сельскохозяйственным, оказалось совершенно невозможным осуществлять даже простейшие деловые операции без использования кредита. Таким образом, ростовщик стал неизбежным злом, и еврей, который (согласно взглядам христиан) был обречен на вечное проклятие в любом случае, был вынужден заняться ремеслом, которое было необходимо, но к которому ни один уважающий себя человек не прикоснулся бы.

Таким образом, эти несчастные изгнанники были вынуждены заняться некоторыми неприглядными профессиями, которые и сделали их естественными соперниками как богатых, так и бедных, а затем, как только они укрепились, те же самые ненавистники выступали против них, обзывали их, запирали их в самой грязной части города и в моменты сильного эмоционального стресса их вешали как злых безбожников или сжигали как христиан-отступников.

Все это было так ужасно глупо. И, кроме того, это было так бессмысленно. Эти бесконечные неприятности и преследования не сделали евреев более любящими своих христианских соседей. И как прямой результат, большое количество первоклассных умов было изъято из публичного обращения, тысячи ярких молодых людей, которые могли бы продвинуть дело торговли, науки и искусства, растратили свои мозги и энергию на бесполезное изучение некоторых старых книг, наполненных заумными головоломками и головокружительными силлогизмами, и миллионы беспомощных мальчиков и девочек были обречены вести чахлую жизнь в вонючих многоквартирных домах, слушая, с одной стороны, своих старших, которые говорили им, что они избранный Богом народ, который обязательно унаследует Землю и все ее богатства, а с другой стороны, были до смерти напуганы проклятиями своих соседей, которые не переставали сообщать им, что они свиньи и годятся только на виселицу или колесо.

Требовать, чтобы люди (любые люди), обреченные жить в таких неблагоприятных обстоятельствах, сохранили нормальный взгляд на жизнь, значит требовать невозможного.

Снова и снова евреев подталкивали на какой-нибудь отчаянный поступок их соотечественники-христиане, а затем, когда они, побелев от ярости, обрушивались на своих угнетателей, их называли “предателями” и “неблагодарными негодяями” и подвергали дальнейшим унижениям и ограничениям. Но эти ограничения имели только один результат. Они увеличили число недовольных евреев, превратили остальных в нервных развалин и в целом превратили гетто в ужасное пристанище неудовлетворенных амбиций и сдерживаемой ненависти.