Терпкий аромат полыни

— Что об этом думают ваши родители? Они же не могут этого одобрять.

— Нет, — горько улыбнулась Эмили, — они сделали все, что могли, чтобы вернуть меня домой.

— Но вы настояли на своем. Хорошо. Каждый человек должен сам принимать решения.

— Я тоже так думаю, но мои родители не согласны. Боюсь, мы поссорились всерьез.

— Я уверена, что они сменят гнев на милость, когда война закончится и вы сможете вернуться домой.

— Вряд ли так получится. — Эмили сжала губы, чтобы не выдать свои чувства. — Они не одобряют мужчину, за которого я собираюсь выйти замуж.

— Он бесчестный человек? Или не нашего круга?

— Совсем нет. Он хороший человек. Добрый и веселый. А его семья богата. Но он из Австралии. Он не питает доверия к классовому обществу и не играет по нашим правилам. Считает их глупыми.

— Ваши родители с этим не согласны?

— Да. — На этот раз Эмили улыбнулась. — Мне жаль, но я собираюсь выйти за него замуж вопреки их мнению.

— Вам уже исполнился двадцать один год?

— Этим летом. — Она подумала, что с тех пор прошла целая жизнь.

— В таком случае ваша судьба в ваших руках, и вы можете ошибаться — или делать правильный выбор — сколько вам угодно.

— Я не считаю брак с капитаном авиации Керром ошибкой, — возразила Эмили. — Разве выйти замуж за любимого — не главное достижение в жизни?

— Тут я не соглашусь. Нельзя отрываться слишком далеко от своих корней, это редко приносит счастье.

— То есть вы бы не уехали из дома ради любимого мужчины?

— Я этого не говорила, — возразила леди Чарльтон. — Я всего лишь делюсь с вами конвенциональной^[15] мудростью. Но не все живут по правилам, вот как ваш капитан Керр.

Огонь в камине догорел, упала и рассыпалась искорками последняя головешка.

— Вы живете тут совсем одна, миледи? — Эмили сменила тему.

— Да, — вздохнула леди Чарльтон, — мой муж умер десять лет тому назад. Он был хорошим человеком. Прекрасным. С энтузиазмом занимался любым делом. Ездил по миру, собирал коллекции… А когда мы унаследовали этот дом, принялся управлять фермой. Занимался сельским хозяйством, разведением скота, окотом^[16] и всем прочим. Жуткой весенней ночью он присутствовал при окоте, вернулся домой, промокнув до костей, подхватил пневмонию и умер. Так глупо.

— Примите мои соболезнования. — Эмили почувствовала, что должна это сказать. — А детей у вас не было?

— Один сын. Джеймс. Он был профессиональным военным. Гренадерский гвардейский полк. И у него тоже есть сын, мой внук, Джастин. Джеймс хотел, чтобы сын пошел в армию в самом начале войны, когда ему исполнилось восемнадцать, но тот отказался. Он сказал, что войны не нужны и не решают никаких проблем. Его отец пришел в ярость. Они страшно поссорились, и мальчик ушел. С тех пор мы не получали от него вестей, только слышали, что он исполнил свой долг, когда его призвали в армию, и он отправился во Францию. Мы не знаем, что с ним случилось. Его тело не нашли после особенно страшного наступления, может быть, его разорвало на куски или он дезертировал. Нам остается только молиться, что последнего он не сделал.

— Вы предпочли бы, чтобы вашего внука разорвало на куски?

— Я не хочу ему бесчестья. Если он дезертировал, а потом попался, это означает расстрел. Так что я молюсь, чтобы его убили при исполнении долга.

— А ваш сын? — спросила Эмили.

— Мой сын погиб в первый год войны, при Сомме, когда вел своих людей в атаку. Его похоронили с полными воинскими почестями.

Она смотрела в огонь. Лицо у нее было каменное, а спина прямая и гордая. Потом она перевела взгляд на Эмили и произнесла:

— Приходите пить со мной шерри каждый вечер, пока вы здесь. Я всегда рада компании. С миссис Трелони невозможно разговаривать, она только жалуется. Кажется, если я еще раз услышу про ее ревматизм, то просто закричу.

Эмили смущенно засмеялась:

— Я бы с радостью пила с вами шерри, но мне неудобно перед моими товарками, которых вы не приглашаете. Мне не хотелось бы думать, что ко мне особое отношение.

— Вам не кажется, что им будет неуютно в такой комнате и с таким собеседником, как я? — В глазах старой дамы сверкнула искорка.

— Полагаю, вы правы, леди Чарльтон.

— Тогда передайте им, что их я тоже буду рада видеть. Уверена, они откажутся.

И она оказалась права.

— Спасибочки, только не я! — Алиса яростно затрясла головой, когда Эмили передала приглашение. — Не стану я сидеть с этой старой мегерой!

— И не я, — подхватила Дейзи. — А то еще пролью что-нибудь или скажу что-то не то.

— Не беспокойся за нас, котик. — Алиса заметила, что Эмили неудобно. — Мы с Дейзи сходим в паб, поболтаем с миссис Лейси по душам. А ты можешь сколько тебе угодно пить шерри в роскошном доме с роскошной леди и чувствовать, какая ты шикарная. — Алиса попыталась изобразить аристократический выговор.

На следующий вечер после ужина Эмили снова пила шерри с леди Чарльтон. Она узнала, что первые двадцать лет брака леди Чарльтон путешествовала вместе со своим мужем, жила в Швейцарии, бывала в Египте, Индии и Месопотамии, а потом он унаследовал титул и поместье дальнего родственника, и они вынуждены были осесть на одном месте.