Терпкое вино любви

«А что, в какой-то степени я здесь дома, — подумала Ольга. — Может быть, какие-то сокровенные знания про этот город у меня в крови. Ноги должны сами понести меня по улицам от дома к дому…»

Она бросила взгляд за окно. Возможно, она все здесь знала — каждый камень, каждую плиту мостовой. Вот пестрая витрина какого-то бутика, вон там виднеется шпиль Пантеона, а это впереди здание университета Сорбонны, в котором им предстоит учиться. Только теперь Ольга поверила, что она в Париже. Они проехали университет и Люксембургский дворец, пересекли улицу Эколь. Впереди уже виднелась Сена. Даже если бы реку не было видно, Ольга ощутила бы ее сердцем.

— Где будем выходить? — буднично спросила Натали. — Я лично хочу зайти в «Лафайет». Говорят, там такие тряпки… Хоть посмотрим одним глазком.

— Ты же собиралась к Эйфелевой башне?

— Да какая к черту Эйфелева башня! Все эти Лувры, Нотр-Дамы и Бастилии давно уже навязли в зубах. К тому же очень скоро нас начнут мучить экскурсиями. Нет, меня здесь больше всего привлекают магазины. Вот такого ты уж точно у нас не увидишь.

В чем-то, конечно, Натали была права. Во всяком случае, идея посещения дорогого магазина понравилась Ольге больше, чем поход к творению Эйфеля.

— А где находится твой «Лафайет»? — спросила она.

— Вот уж не знаю. Слышала, что это самый дорогой и классный магазин.

— Ну что ж, придется спрашивать.

Они обратились к сидящей рядом с ними старушке и узнали, что едут правильно и выходить им надо на остановке «Гранд-Опера».

— Оперу обогнете и увидите. Улица Лафайет начинается там, — любезно пояснила старая парижанка. Она была элегантно и просто одета, голубой летний пиджак был подобран к цвету глаз, на шее заколота стеклярусной брошью воздушная косынка. «Настоящая француженка», — подумала Ольга и перевела взгляд за окно.

— Смотри, Сена! — воскликнула она так громко, что на нее даже оглянулись. — И Нотр-Дам!

— Ну что ты так кричишь, я прямо тебя не узнаю. Ну, Сена, ну, Нотр-Дам. Что ты прямо как ребенок, — пристыдила ее Натали.

Ольгу вдруг охватило необъяснимое веселье. Невероятно, но она узнавала город, и это привело ее в состояние радостного возбуждения. Они переехали по мосту серую, как сталь ножа, Сену и свернули налево, на улицу, которая тянулась параллельно набережной. Ольга посмотрела на схему. Улица называлась Риволи и проходила по самому сердцу Парижа. Лувр, «Комеди Франсэз», Пале-Рояль. Автобус снова свернул — на улицу Оперы. Очень скоро они подъехали к площади Гранд-Опера.

3

Оказаться впервые на парижской улице для девочки, которая выросла в русской провинции, это сродни шоку. Даже Москва с ее круговертью кажется провинциалу чем-то средним между праздником и рынком. Что же тогда говорить о Париже…

Впрочем, Натали держалась стойко и непоколебимо. Роскошное здание театра с арками и фигурами на крыше не показалось ей чем-то особенным и достойным восхищения.

— Наш Большой театр даже красивее, — высказалась она. При этом Ольга почувствовала укол обиды, словно речь шла о ней лично. Никогда в жизни она не была такой сентиментальной. «Нет, с этим надо кончать! — сердито подумала она. — Наверное, я выгляжу, как восторженная дура. Ах, Париж! Ах, Париж!»

Но все восторги были впереди. Когда девушки открыли зеркальную дверь и оказались в магазине «Лафайет», то испытали чувство, которое, наверное, испытала Золушка, очутившись в королевском дворце. Вокруг все сверкало и играло разноцветными огнями. Стеклянный, как в ГУМе, и украшенный витражами потолок куполом уходил вверх и создавал впечатление удивительной воздушности всего помещения. Здесь, в одном месте, было сосредоточено сразу столько красоты, что невозможно было даже охватить взглядом это безграничное море великолепия. Умопомрачительных платьев, и роскошных брючных костюмов, и купальников, и шляп, и белья. В джинсовых рядах висели джинсы с искусно подделанными потертостями и дырками, стоили они в пять раз дороже обычных. К посетителям со всех сторон спешили симпатичные услужливые продавщицы, похожие на прекрасных фей. Ольга и Натали растерянно бродили по этому царству роскоши. Их светлые парадные костюмы смотрелись здесь самой скромной, невыразительной одеждой на каждый день. Натали сразу забыла о том, что еще недавно ругала Ольгу за восторги. То и дело слышались ее экзальтированные вопли:

— Посмотри, какая вон там кофточка! О-о-о! А вот этот шарфик! А вон там духи!

Витрина с парфюмерией, казалось, сейчас рухнет от обилия товаров. Трудно было сосчитать количество флаконов с духами и нельзя было не восхититься разнообразием их форм. Волею фантазии дизайнеров духи наливались в бочонки, в мельницы, в башни, в корзинки, пивные банки и даже в миниатюрную ручную гранату. Последние, конечно, назывались «Взрыв». Ольге ужасно захотелось узнать, как они пахнут. Она набралась смелости и обратилась к миловидной продавщице с пепельными волосами:

— Будьте добры, вы не покажете мне вот эти духи?

— Вот эти, пробные? О, конечно, — живо отозвалась та, — вы можете ими подушиться.