Терра инкогнита

То, что на предназначенные для экспорта дирижабли мы собирались ставить паровые турбины, обусловливалось, как я уже говорил, не техническими, а политическими причинами. Да и то я недавно самую малость умерил степень издевательства над будущими клиентами, посадив маслонасос на вал редуктора. В основном, конечно, из технологических соображений, потому как теперь он представлял собой две сделанные вручную учеником слесаря медные шестеренки, то есть был гораздо проще поршневой конструкции, стоящей на опытном образце. Но и бортмеханику отныне придется качать не три, а всего две ручки.

Однако для внутреннего рынка подобные технические извращения совершено ни к чему: австралийские дирижабли будут снабжены моторами внутреннего сгорания. Правда, с ними сразу обозначилась трудность. Были они двухтактными, то есть их картер являлся частью механизма газораспределения. В силу чего он имел довольно сложную форму и требовал повышенной точности изготовления.

Так вот, мы с Ильей в свое время почти месяц маялись, пытаясь освоить отливку его половинок из силумина, но то ли как металлурги мы были не на высоте, то ли литейщики из нас вышли хреноватые… В общем, вскоре мы пришли к выводу, что в теперешних наших условиях лить лучше из чугуна. Однако он существенно тяжелее силумина, да и тонкостенный картер у нас не вышел и из него. Либо там были дефекты литья, либо он трескался при дальнейшей обработке, и избежать этого можно было только значительным увеличением толщины стенок. В общем, самый последний образец весил сто двадцать килограммов, развивая мощность около сорока сил. В принципе такое изделие уже можно было пытаться ставить на самолет, и он, пожалуй, даже взлетел бы. Но с минимальным запасом горючего, очень легким пилотом и вовсе без груза. Так что вопрос с самолетным движком оставался открытым, ну а на дирижабли уже можно было ставить и то, что у нас получилось. Хотя, конечно, и тут не помешало бы уменьшить вес мотора раза как минимум в два.

Так вот, где-то с месяц назад я вспомнил, что одно время для гоночных мотоциклов применялись поршневые нагнетатели. То есть смесь в цилиндр подавалась не из картера, а из еще одного цилиндрика, поменьше, со своим поршнем. Там это делалось для повышения мощности, а меня привлекла идея понизить требования к картеру. Правда, в захваченной из будущего информации ничего про это не нашлось, так что пришлось садиться и изобретать самому. И у меня получилось: модель нового движка, которую я привез показать Илье, вместо картера имела просто изогнутую буквой «П» стальную полосу. И при этом мало того что работала, так еще и развивала вполне приличную мощность!

Мы спустились на первый этаж, где я оставил свой велосипед, к багажнику которого было прикручено это чудо техники, уже снабженное воздушным винтом. Илья внимательно рассмотрел конструкцию, хмыкнул, подключил к свече аккумулятор и с третьего удара по винту завел движок. Полюбовавшись, как он тарахтит, разбрызгивая масло из всех щелей, император поздравил меня и выразил осторожную надежду, что, может быть, наконец-то у него скоро появится самолет.

В самом деле, кроме снижения веса и небольшой прибавки мощности моя схема давала возможность строить и многоцилиндровые движки, так что года через полтора действительно можно было ожидать самолет, способный поднять не только Илью, но и немного багажа. Или в военном варианте с пилотом-мориори доставить двести кило бомб за двести километров и вернуться. Либо вместо бомб взять побольше спирта и пролететь почти тысячу километров — например, с целью разведки.

Уже прощаясь, я вспомнил про сбежавших на Тасмании лесорубов и вкратце рассказал эту историю Илье.

— Золото, говоришь? — хмыкнул он. — Вполне может быть, но это маловероятно и не страшно. Однако мне почему-то кажется, что они нашли нечто более весомое. Например, аборигенов. Правда, чем это поможет им и навредит нам, я пока не очень представляю, но обязательно подумаю на данную тему.

Глава 21

Меня всегда веселили фантастические произведения на тему бунта машин. Мол, построит человечество искусственный разум, он разовьется, осознает себя и та-а-акое устроит! А дальше — текст о том, как это самое человечество прозябает у него на побегушках, и только Главный Герой отважно борется с рукотворной напастью, в конце концов ее побеждая. Причем в случае наличия у писателя хоть какого-то таланта поведение захватившего власть разума и попавшего под пяту человечества иногда описывалось терпимо, но в отношении героя подобного лично мне не попадалось ни разу. И такое положение дел вполне объяснимо — авторы, пусть и неосознанно, писали с натуры, где пята была, а вот успешно борющихся с ней героев не наблюдалось.

Все дело в том, что это событие, коим фантасты уже сто лет пугают доверчивых читателей, давным-давно произошло в реальности. К началу двадцать первого века человечество как минимум двести лет находилось во власти своего порождения, имеющего практически все признаки искусственного разума.