Терра инкогнита

Свою команду я заранее просветил насчет такой не очень привлекательной особенности здешних мест, как сифилис. Рассказал о распространении и симптомах, показал снимки больных на разных стадиях… и, кажется, слегка перестарался. Потому как когда вчера Свифт сказал, что он нашел соответствующее заведение, дамы там очень даже ничего и с нетерпением ждут заморских гостей, желающих нашлось только четыре человека. Остальные же смотрели на них как на героев, отправляющихся совершать беспримерный подвиг. Да и у них, когда они набивали карманы выданными мной презервативами, лица были какими-то не совсем обычными. С такими рожами не на свидание к дамам идти, а в атаку на пулеметы!

Ну а мне эти простые радости были пока недоступны. Ибо поход в бордель на глазах у всего города я счел несовместимым с высокими званиями герцога, адмирала и особы, приближенной к императору, а сохранить подобное втайне нечего было и думать.

Король еще раз посетил «Чайку», но в этот раз ненадолго — просто чтобы лично обсудить наше дальнейшее пребывание в Англии. Он сообщил, что Дувр не очень подходит, и не столько из-за своей непрезентабельности, сколько из-за удаленности от столицы. И пригласил меня в свою лондонскую резиденцию, Кенсингтонский дворец. Однако предложил дождаться роты гвардейцев, которая скоро прибудет для организации эскорта, соответствующего моему высокому рангу.

На самом деле король, конечно, знал, что лично я не усмотрел бы в отсутствии сопровождающих никакой дискриминации, но ему не хотелось отпускать меня одного. И, как мне казалось, та самая рота тут была для отвода глаз: ей небось еще будет дан приказ не особо спешить. Просто его величеству требовалось время для организации незаметного, но плотного наблюдения за гостями, и я с пониманием отнесся к его проблемам.

В общем, на четвертый вечер нашего пребывания в Дувре наконец-то появилось сорок конников при четырех каретах, и утром следующего дня я в компании своих трех курсантов и четырех стрелков во главе с Вакой покинул борт «Чайки» и понесся к Лондону со скоростью порядка пятнадцати километров час.

Погода была чисто английской, то есть либо туман, либо дождь, либо оба этих подарка природы вместе. Карета хоть и имела окна, но составленные из мелких, да к тому же кривоватых стеклышек, так что разглядеть сквозь них что-либо было проблематично. Естественно, никакого отопителя там не наблюдалось, в силу чего температура отличалась от уличной совсем ненамного. Ну и качало этот ящик здорово, причем именно качало, а не трясло. Ее деревянные рессоры обладали достаточной мягкостью и приличным ходом, но вот демпфирование отсутствовало как класс. И, попав колесом в какую-нибудь рытвину, мой экипаж потом чуть ли не минуту раскачивался подобно шлюпке на волнах.

В таких, мягко говоря, спартанских условиях мы ехали двенадцать часов и на место явились уже в полной темноте, освещаемой только факелами нашего эскорта.

Карета подвезла нас к подъезду какого-то небольшого здания из красного кирпича, скупо подсвеченного двумя фонарями. Я достал из сумки переносной светодиодный прожектор, включил его и под сдержанное оханье гвардейцев осмотрел место своего пребывания на ближайшие несколько дней.

А ничего так, подумалось мне. Главное, никакой излишней роскоши. Где-то я уже видел очень похожее строение, но вот где? А, вспомнил, это же вылитый Савеловский вокзал, только без застекленного проема над главным входом. Прямо чем-то родным повеяло, вот ей-богу. Если дело дойдет до установления нормальных дипломатических отношений, надо будет купить у короля этот домик под наше посольство, решил я, поднимаясь за камердинером на второй этаж, где меня ждал Вильгельм.

Так как вообще-то уже был довольно поздний вечер, король ограничился кратким приветствием, после чего самолично проводил меня с моей командой в отведенные нам комнаты.

Их оказалось четыре — два раза по две смежных — плюс небольшая прихожая, в которой нас уже ждал какой-то лакей. В его сопровождении я прошелся по всем четырем помещениям, полюбовался на горящие свечи в развесистых канделябрах, предупредил свою команду насчет пожарной безопасности и велел устраиваться в комнате, смежной с моей. Ибо ни туалета, ни ванной апартаменты не имели, и требовалось их срочно организовать. Так что лакей был озадачен наказом немедленно притащить сюда бочку чистой воды, а мои парни полезли под кровати за ночными горшками. Все эти богато разукрашенные посудины они сволокли в одну из свободных комнат, и я оранжевым маркером изобразил на ее двери два ноля, пояснив, что теперь тут у нас сортир. Во второй комнате — ванная, там к стене был на скорую руку привернут походный умывальник, а на полу разложены два небольших надувных бассейна. После чего я уточнил расписание дежурств и отправился в свою комнату.