Терра Инкогнита

Ему-то не нужно было ломиться через толпу, у него был свой флаер! А вот Клатч пытался понять, что же ему теперь со всем этим делать, и как рассчитываться с долгами — несмотря на сказанное Мёбиусу, он таки поставил на Арджуну — гораздо больше, чем мог себе позволить.

— Что значит это уродское «капишь»?! — возмущенно проорал в закрытую дверь он, как будто ответ на этот вопрос мог как-то поправить ситуацию.

* * *

Педро Кураж никогда в жизни не держал в руках столько наличности. Штампованные слитки благородных металлов в пластиковых черных сумках оттягивали руки и жгли ладони. Если бы не полицейский флаер с Марселем внутри, который ждал его за углом — он бы просто умер от страха. Это были невероятные деньги — с одной ставки! Он понятия не имел, кто поставил столько против Виньярда, но букмекеры честно отсчитали выигрыш… Они совсем не походили на тех, кто просто так отпустит его с такой невероятно огромной кучей кредитов — и потому Педро обливался холодным потом, ускоряя шаги по гулкому, загаженному проулку на самой границе лагеря Сверчков и одного из копроративных кварталов. Он не мог, не имел права потерять эти чертовы сумки — ведь в них лежало будущее всего Талейрана. Будущее Подполья!

Глава 7 В которой некоторые талейранцы серьезно настроены

Небольшой двухэтажный особняк, в котором жил Марсель Кураж снаружи ничем не отличался от десятков таких же коттеджей, выстроенных на деньги муниципалитета для полицейских — бывших и нынешних.

Многие из них нынче пустовали — копы бросали жилье, которое после 10 лет работы на город могли бы считать своей собственностью, и переводились подальше от токсичного места. Скопище космических кочевников, при взаимодействии с которыми самая гуманная в секторе Атлантик правоохранительная система начинала нещадно буксовать, манило к себе сомнительные элементы со всей планеты. Некоторые талейранцы даже начали брить головы налысо, носить одни лишь нейлоновые шорты и мазаться кремом от загара, чтобы походить на пришельцев… И наоборот — у людей ценящих порядок, комфорт и созидательный труд, новая реальность чаще всего вызывала отторжение и желание уехать, или, в последнее время все чаще — тихую ненависть.

Те, что нынче нашли приют в пустых домах полицейского квартала не собирались уезжать. Они тоже не были похожи на типичных талейранцев, но — совсем по-другому. Куда делись белоснежные улыбки, вальяжные движения и расслабленные выражения лиц? Эти мужчины и женщины — хмурые, серьезные, сосредоточенные — были заняты настоящим Делом, может быть впервые за всю свою жизнь. И в центре всего этого стоял Марсель Кураж.

— Да у вас тут настоящий военный лагерь! — воскликнула Кавальери и тут же зажала рот ладонями.

Внутри огороженного периметра территория нескольких усадеб была объединена, и охранялась. И тут явно было, что охранять!

— Здесь можно говорить открыто, — сказал Кураж. — Никто не ожидает, что на Талейране может появиться подполье, организоваться сопротивление, что кому-то придет в голову сражаться против лучшей в мире политической системы и самого социально защищенного общества… И против несчастных космических, мать их, скитальцев!

Было видно, что он готов сорваться в одну из тех пламенных речей, в которых поднаторел за последние недели, собирая сторонников. И Сью примерно представлял себе, что именно Марсель может сказать. Так или иначе — это будет о крови и почве, о том, что не бывает равных и тех, кто немного равнее, и про то, что свобода — это когда ты имеешь право защищать себя и то, что тебе дорого. В общем-то ничего нового Кураж в качестве аргументов привести не мог, но от этого его речи не становились менее убедительными. Тем более, имея доступ к полицейским базам данных он целенаправленно шел к тем людям, которыестолкнулся с несовершенством системы и пострадал от этого, и к родственникам и друзьям жертв Сверчков.

— Да-да, и за прослушку не беспокойтесь. Айтишник из участка — наш человек. У него сестру эти гады… — Марсель как-то по-детски шмыгнул носом. — Я вообще зачем вам всё это показываю? Мне-то наплевать, я для себя всё решил, когда увидел, как смотрели на тебя, Виньярд, эти ублюдки с отметинами от твоих ладоней на лицах. Если они понимают только насилие — что ж! Мы объясним им всё доступным языком… И тем, кто покрывает их преступления — тоже объясним. Но — я должен знать что у нас есть хотя бы небольшой шанс выжить.