Терра. Легенды и были. Книга 2. Солнце, небо и море

Более того, каждая гранула не просто содержала натуральный экстракт инопланетного растения. При растворении в воде она изменяла её молекулярную структуру. Вода, основа биологической жизни, через свою структуру влияла на психофизическое состояние индивидуума. Проще говоря, отвар с растворённой в нем гранулой успокаивал человека, делал его добрее и покладистей. Другая приправа помогала сконцентрироваться, добавить силы и решимости. Третья – придавала творческий настрой, ну и так далее…

В ближайший праздник, когда Рациелла готовила фарш для кальмаров, в бульон была тайно брошена гранула экстракта салины – любимой наолинской приправы.

Рациелла накрыла стол, и Пеппе, по праву старшего (как он считал), первым попробовал блюдо. Вкус был привычным, поначалу… Потом Пеппе распробовал.

– Как ты это сегодня готовила? – спросил он удивленно.

– Как всегда, а что?

– Попробуй.

Через пару минут она подтвердила:

– Сегодня очень вкусно! Так раньше не получалось, – и, приблизившись губами к уху Нао, шепотом спросила: «Твоя работа, маг?».

Нао промолчал.

Пеппе, съев свою порцию, попросил добавки и потом, выпив полкружки домашнего вина, удобно развалился на деревянном стуле и стал разглядывать Рациеллу. Наконец, он произнес:

– Ты выросла, дочка… Пойди, запряги Чуччо, поедем на Капо за обновками. А то ведь скоро и женихи появятся…

Рациелла подняла на отца изумленный взгляд. Обычно, чтобы выпросить новую вещь, уходили месяцы. Потом она перевела взгляд на Нао и шепнула: «Это тоже твоя магия?»

По вечерам Рациелла иногда тихо заходила в комнатку Нао и видела, как он сидит на колченогой табуретке, молча смотря в одну точку. Она тихо подходила к нему, осторожно клала руки на плечи и подолгу стояла так, ожидая ответной реакции. Но реакции не было – Нао не отстранялся, но и не отвечал. Он продолжал сидеть и смотреть в одну точку. И Рациелла на цыпочках уходила к себе.

Сколько времени может длится тоска по любимой у мага? – раздумывала она, – Неужели всю жизнь?

Но дело было вовсе не в тоске. Нао часто вспоминал Ли, но он довольно быстро взял себя в руки. Наолинское воспитание, умение ставить себе задачи и упорно двигаться к их решению было у него в генах. Можно сказать, что жить по-другому он просто не умел.

Поэтому Нао поставил перед собой новую задачу. Он решил собрать как можно больше сведений о Терре и когда-нибудь доставить их на родную планету, чтобы специалисты, вооружённые новейшими теориями и умнейшими автоматами, приняли решение о целесообразности контакта цивилизаций.

И тут как нельзя кстати был мнемобанк, который Нао забрал с космолёта. На Наолине, где мыслеобмен был основным методом общения, уже давно изобрели устройство хранения мыслей. Записывать мысли, прослушивать их, искать в огромных массивах знаний по мнемоконтексту – всему этому учили каждого наолинского школьника.

Мнемобанк был размером чуть больше ладони, имел колоссальную, практически неограниченную, емкость и подзаряжался от солнечного света. Нао установил для себя за правило каждый вечер записывать все важные сведения и мысли прошедшего дня. Ни одна крупица полезной информации не должна была ускользнуть!

Как раз записью мыслей, а вовсе не грустью по погибшей Ли, был занят Нао, когда сидел вечерами, уставившись в одну точку. Этой точкой был мнемобанк, замаскированный под небольшой камень.

Вместе с мнемобанком Нао забрал с космолёта несколько гаджетов попроще – их называли мнемовизорами, и служили они только для прослушивания заранее записанных мыслей. Мнемовизор был похож на тонкий серебристый обруч, который одевался на голову. Таких обручей в полёт дали целую гроздь – научные, художественные, развлекательные мысле-программы. Для управления мнемовизором его нужно было просто одеть на голову и отдавать мысленные команды включения, прослушивания или поиска нужного сюжета. Для лучшего восприятия мыслей рекомендовалось закрыть глаза и уединиться в тихом помещении, чтобы записанные мысли не перемешивались с посторонними.

Если не брать в расчет молчаливых вечеров, Нао оставался с Рациеллой в дружеских отношениях. Их связывало воспоминание о тех днях, когда погибла Ли, но они никогда не обсуждали эту тему.

Однажды Нао спросил девушку:

– Который сейчас год?

– Мне – скоро семнадцать, а что?

– Да не тебе, а вообще?

– Как это вообще? Папе сорок пять, а герцог Сергий начал править Неаполисом ещё до моего рождения…

Так Нао узнал, что на Терре нет единого календаря. Годы отсчитывали по-разному – где от основания города, где от начала династии.

А как без календаря фиксировать события? Пришлось Нао ввести собственное летоисчисление. За точку отсчета он принял дату рождения Ли. Переведя наолинские циклы в террианские годы, он вычислил, что на Терру они прибыли в 29-м году «по эре Ли».