Terra Mirus. Тебе не кажется

Папы дома не оказалось, видимо, ушел в магазин. Алиса кинула рюкзак на пол в коридоре и ворвалась в зал. Вытащила птицу из кармана толстовки, оглянулась по сторонам. Куда его деть, чтобы было мягко и комфортно? Ни на одной веточке или жердочке он сейчас не удержится. Подумав с полминуты, она увидела в ящике под столом колыбель для резинового пупсика. Выкинуть ее не поднималась рука, хотя, и самого пупса след простыл, и Алиса не играла в куклы с первого класса.

– Если будет неудобно, извини, другого варианта нет. Зато таких, как ты, тут можно троих положить, хорошо и просторно, – прошептала она воробью, укладывая его на кусок мягкого поролона, изображавший кукольный матрас. Одеялом послужил носовой платок.

Алиса, к стыду своему, не помнила, чем можно кормить воробьев. Дворовые горластые птахи жрали все, чем делились с ними бабушки из подъезда, от гречневой крупы до хлебных крошек. Но девочка побоялась давать такое больному. Оставалось ждать папу, он умный и наверняка знает, чем кормить и поить малыша.

Рик вернулся через десять минут после прихода Алисы, но ей казалось, что прошла целая вечность. Зашел в дом, хмыкнул, отодвигая в сторону брошенный рюкзак, и аккуратно поставил рядом холщовую сумку с хлебом и булочками. Кошки тут же сунули носы внутрь, проверяя содержимое на предмет веществ, запрещенных к употреблению человеком и разрешенных к употреблению котиками.

– Папа, где ты ходишь?! – набросилась девочка на отца с порога. – Я тут переживаю, а ты ушел!

– Так переживаешь, что даже учебники свои на пол кинула? – укоризненно заметил Рик, отодвигая котов от авоськи.

– Да брось ты этот хлеб, пойдем, я воробушка нашла, ему помощь нужна!

– Так, давай тогда ты разложишь хлеб и булки по местам, уберешь рюкзак в комнату, а я посмотрю, что с воробушком, хорошо? А то, пока мы будем помогать птичке, кошки наши покупки продегустируют.

Алиса надула губы, но спорить с папой было бесполезно, он всегда говорил, что дома должен быть порядок, а живут в свинарнике только неряхи. Как будто это так важно, где лежат учебники! У входных дверей даже лучше, взял утром сумку с пола и побежал в школу. Почему со взрослыми всегда так сложно?!

Девочка быстро выложила продукты на стол, сунула авоську в батарею у окна, взяла рюкзак за лямку и потянула в комнату.

Рик возвышался над столом, где стояла кроватка с воробушком, и озадаченно смотрел внутрь.

– Дочка, – подозрительно ласковым голосом, как с маленькой, заговорил он. – Я все понимаю, в школе вас сейчас учат черте-чему, вместо нормальной науки преподают прикладное мракобесие, но ведь мы с мамой тоже много знаем и обо всем тебе рассказываем. Так почему же ты решила, что вот это – воробушек?! Мы птиц каждую осень наблюдать ходим, ты их почти всех уже выучила!

Алиса подошла ближе, взглянула в колыбельку и оторопела.

Под носовым платком, дыша открытым клювом и хлопая веками, лежал сокол. Тоже небольшой по размеру, но все равно в нем одном бы поместилось три или четыре воробья. Зато в колыбельку он теперь вмещался идеально.

– Папа, это был воробушек, честное слово!.. – прошептала Алиса. В глазах тут же защипало от подступивших слез. – Ты, наверное, подумаешь, что я врушка, но это точно был воробей! У меня пятерка по биологии, разве я могу не знать, как он выглядит?

– Хорошо, как скажешь, – Рик примирительно выставил вперед ладони. – В любом случае, ему действительно нужна помощь. Неси воду, будем его поить и осматривать.

«Теперь папа решит точно, что я умом тронулась, и надо мне к Травнику, нервы лечить из-за школьных проблем, – переживала Алиса, наливая в миску воды из фильтр-кувшина на столе. – Скорее бы мама пришла, она мне наверняка поверит».

Хотя, поверила бы она самой себе, будучи на месте родителей? Вопрос, конечно, интересный…

Папа тем временем достал птицу из колыбельки, сел с ней на диван и положил на колени. Аккуратно оттягивая в стороны крапчатые черно-бежевые крылья, он прощупывал каждую косточку. Затем осмотрел основание хвоста и лапы. Перевернул на спину, начал перебирать перья на груди. Пальцы уткнулись во что-то теплое и противно-склизкое.

– Кажется, в него стреляли. Пуля прошла по косой, но чиркнула прямо по груди. Хорошо, легкие не задеты. Но рана нагноилась и выглядит нехорошо, – сказал он вошедшей Алисе. – Тащи полотенце и перекись из заначки, только шторки закрой предварительно, а то увидят, чем мы тут занимаемся, потом проблем не оберемся.

Сокол стоически терпел промывание шипящей жидкостью, только веки мелко-мелко подрагивали.

– Бедолага, кто же тебя так? Руки бы вырвать и в пятую точку воткнуть, – сердился Рик. – Запретили же стрелять в птиц! Надо заявить в Полицию нравов, пусть расследование проведут. Уму непостижимо, соколов в ближайших лесах и так почти не осталось, куда-то подевались в последние годы, так теперь еще и последних добивают! Тем более, это дербник, их и до прихода Великих здесь мало было…

И тут вдруг птица подняла голову и едва слышно клекотнула. Затем снова бессильно закрыла глаза.

– Пап, он, кажется, не хочет, чтобы про него рассказывали, – шепнула Алиса.