Terra Mirus. Тебе не кажется

Гавриил сделал знак остальным отойти в сторону. Ламии с шуршанием отползли к краю поляны, а уродливые серые рептилии, сердито перерыкиваясь, встали за его спиной.

Нефилим выпрямился и будто стал еще выше и сильнее.

– Чадо мое Илона, я с радостью поведу тебя сквозь обряд, и станешь ты светом, на который опираются блуждающие во тьме, и будешь ты радостью, что приходит к отчаявшимся. Согласна ли ты отринуть прошлое ради достойного будущего?

– Согласна, сиятельный Гавриил, – Илона склонила голову, надеясь, что никто из присутствующих нелюдей не расслышит, как бьется от волнения ее сердце.

– Тогда опустись передо мной на колени и прими свою долю. И помни, во время Инициации нужно думать о самом счастливом, что происходило у тебя в жизни, иначе нам не хватит сил завершить переход.

– Как скажете, господин Великий, – и Илона опустилась на колени, касаясь руками земли. Знакомый жар обжег ее ладони, вселяя уверенность в том, что она не одна. Только бы в ближайших окрестностях хватило камней!

Ледяные пальцы сжали ее голову. И Илона подумала о самом радостном и счастливом, что произошло в последние дни. О перекошенном лице Вифании, когда она поняла, что стоящая перед ней человечка обладает невероятной силой. О том, как она визжала, когда тьма соколиного принца окутала ее чужими страхами и болью. И о том, как догорала тварь в драконьем костре.

Гавриил вздрогнул.

– Что такое? – растерянно прошептал он. – У твоих эмоций странный привкус, недобрый…

«О, ты еще не пробовал по-настоящему недобрых эмоций, – подумала Илона. Разум был холодным и спокойным, но в недрах его клубилась ярость. – Сейчас нажрешься ими до отвала».

И она с усилием отправила мысленный приказ в почву, через босые ноги, словно горящие огнем. В следующую секунду вокруг раздались крики. Сотни мелких камней бешено завихрились в воздухе, осыпая визжащих змеедевок и рептилий колючим дождем. Взвыл и рухнул в траву один из ищеек, получив огромным валуном по макушке.

А Илона подняла голову и посмотрела белобрысому прямо в глаза.

– Невкусно? – ядовито осведомилась она, перехватывая Гавриила за запястья. – А придется доедать. Сам понимаешь, от угощения невежливо отказываться.

И с силой прижала его пальцы к собственным вискам. Нефилим судорожно дернулся и попытался вырваться, но куда там! Кровь юного принца, получившего темную боевую ипостась, действительно работала на ура.

И Илона целенаправленно погрузилась в воспоминания о ситуациях, о которых до поры, до времени думала изредка, чтобы не рвать душу.

Горькие слезы парализованных стариков, к которым она в очередной раз пришла сказать, что прогулки не будет, помочь им сегодня желающих не нашлось. Голодные и завидущие глаза Ритки, смотревшие вслед Алисе, несущей из магазина свежий шоколадный торт с профитролями. Жалобные всхлипывания Мишки, которого на прогулке в городе очередные «добрые люди» обозвали дебилом и сыном алкоголички. Злобу пьяного соседа, пнувшего дворового котенка, отчего тот остался хромым, несмотря на все попытки его вылечить, а затем и вовсе пропал. «Собаки загрызли, – бросила сволочная соседка в ответ на расспросы, и добавила с укоризной. – О людях надо думать, а не о скотине безмозглой!»

Нефилим взвизгнул и судорожно забился, но хватка Илоны оказалась железной. Она сознательно погружалась дальше и глубже, в собственную боль.

«Ваши дураки бесполезны, у них нет ни ума, ни фантазии, их учить – только зря время тратить», – цедила чиновница в денежной канцелярии при Великих, обосновывая отказ в выделении интернату средств на закупку принадлежностей для рисования. Денег требовалось не слишком много, и Илона постепенно купила все сама, откладывая с собственной зарплаты, но осадок остался, и отравлял душу ядовитой обидой.

«Не пойду я внутрь, у них там говном пахнет и лекарствами старческими, меня сейчас стошнит! – орала на мужа прямо около двери в лежачее отделение холеная девушка с перекошенным от злобы лицом. – Заставь свою полоумную бабку переводить пенсию тебе на счет, и незачем сюда таскаться! Зачем ее навещать? Она же в деменции, можно подумать, хоть что-то соображает!»

«Зря вы тогда сделали посетителям замечание, – отчитывала Илону главная целительница Дома призрения спустя час после высказывания холеной девицы. – Они никого не били и нецензурной бранью не ругались, пришли трезвые, а теперь нажалуются на нас в министерство. В следующий раз будьте умнее и пройдите мимо, не добавляйте учреждению лишней головной боли».

Нефилим выл на одной ноте, заглушая визг ламий и рев ищеек. Они пытались подползти к хозяину, но каменная завеса, мигом протянувшаяся от земли на высоту почти в два этажа и окутавшая участников ритуала, не давала им сделать и шагу.