Terra Mirus. Тебе не кажется

– Все вижу. Как Илоночка наша устала, как свербит у нее тревога на сердце. Как все вы устали. Алиска уже взрослая совсем, когда успела? У Генки снова колени крутит, на дождливую погоду. Кирочку нашу Дмитриевну что-то очень расстроило, сильнее сегодняшнего побоища…

Кира уставилась на старика с суеверным ужасом. Гиннар сердито крякнул, но промолчал.

– А еще что видишь? – не отставал сокол.

– Небо вижу, – Василий Иванович смотрел в потолок, не отрываясь. – Солнце ярится, плюется протуберанцами, не иначе как магнитная буря на носу. У Юпитера кольцо и вправду из четырех частей состоит, не врали америкосы-то!.. И Проксима Центавра, ближайшая к нам звезда, действительно взорвалась двадцать лет назад. Ох, да и Бетельгейзе вот-вот рванет!..

Ветеран стукнул ладонями по креслу и попытался вскочить, но Гаруда тут же поймал его за плечо, заставляя остаться на месте.

– Погоди, мудрец, сначала нужно привыкнуть. Вижу, ты рад, но посиди спокойно хотя бы час. Ничего из того, что ты теперь можешь узреть, от тебя не скроется. Ни на земле, ни под землей, ни глубоко в космосе.

И Илона увидела, как суровый и бесстрастный соколиный правитель вдруг улыбнулся.

– Это что же теперь? – шептал Василий Иванович, не веря в происходящее. – Я могу увидеть все небесные тела во Вселенной, которые захочу? Все процессы? Заглянуть внутрь звезд и черных дыр?

– Ну, в черные дыры и в то, что ваши ученые называют реликтовыми пустотами, соваться точно не нужно, – хмыкнул Гаруда. – И за видимый край Вселенной лучше не забредать пока. Иначе назад не вернешься, значит, умрешь.

– А… что там, за краем Вселенной? – с придыханием спросил вдруг Василий Иванович.

– За краем-то? Земля мертвых. А чуть дальше – наше Иномирье. Это если напрямую идти.

И с этими словами сокол перекинул рваный плащ на руку с таким видом, словно находился на торжественном приеме у себя во дворце, кивнул сидевшему на лавке Индре и зашагал к выходу из столовой, но не успел. Мишка неожиданно для всех рванул ему наперерез.

– Дяденька, погоди, дяденька!

Повелитель замер и нахмурился, глядя на парнишку сверху вниз. Мишаня, задним числом понимая, что совершил очень неуместный поступок, машинально втянул голову в плечи. А потом на одном дыхании выпалил.

– А ты можешь сделать, чтобы я нормальный стал? Как все?

И побледнел под тяжелым пронзающим взглядом, закусив нижнюю губу.

– Не болтай ерунды, парень, – строго ответил спустя несколько секунд Гаруда. – Ты совершенно нормальный. Как все.

И вышел, прикрыв за собой дверь. Мишаня остался стоять встрепанным галчонком, разинув от удивления рот.

– Но как же… – пролепетал он.

– Стой, малец, не будоражь себя и остальных, – Рагнар быстро обошел кресло ветерана и положил ладонь на острое, почти подростковое плечо. – С чего ты взял, что ненормальный?

– Так это, – Мишка пошел пунцовыми пятнами. – Люди говорят. И в документах приютских написано…

– Ну и леший с ними, с людьми, – отмахнулся командир. – Народ вечно чего-нибудь болтает, да только не всегда по делу. Брехунам надо клеймо на лоб и язык ставить, жаль, вашими законами не положено. А повелитель наш – один из достойнейших жителей всего Иномирья и уж точно врать не станет. Ты пустобрехам не верь, а повелителю верь, понял меня?

Мишка в ответ лишь молча смотрел на седого сокола, которому он едва доставал до плеча. Вся гамма чувств, готовых прорваться наружу, мелькнула на угловатом лице. Застарелая многолетняя обида, удивление, робость.

И надежда.

Рагнар, руководивший учебным отрядом несколько сотен лет, прекрасно считал эти эмоции. И ободряюще улыбнулся в ответ.

А затем отступил на шаг и принял суровый вид.

– Так, сорванец, слушай внимательно, дважды повторять не буду. Непослушания я от подчиненных не терплю, расхлябанность, неопрятность, лень и безответственное отношение к делу не прощаю. Послаблений на тренировках не даю, твоя наставница подтвердит. На момент следующего нашего с тобой разговора ты должен без запинки дыхания пробегать три километра, лазить по деревьям, отжиматься от пола три десятка раз и подтягиваться – столько же. Ах, да, и бесшумно ползать по траве, не выдавая свое присутствие. Даю тебе сроку полгода. Увижу, что есть результаты – поговорим уже более предметно.

С этими словами Рагнар хлопнул оторопевшего Мишку по плечу и ушел догонять своего господина.

– Ну здрасьте, а кто мне теперь коляску чинить будет? – добродушно проворчал Гиннар, глядя на паренька, стоящего столбом и улыбающегося до ушей. – Эх, соколеныши. Всех мало-мальски толковых у нас переманивают. Ну, ничего, новых воспитаем.

И заорал, глядя на дверь, ведущую в кухню.

– Виттка! Чаю нам неси! Надо хоть немного дух перевести. Дел сейчас будет невпроворот. Малых Илониных надо привести в чувство и в богадельню доставить, а наших ребят в саркофагах – наоборот, сюда. Поживем пока тут, Марыська разрешила. Полог скрывающий я восстановлю, чтобы грибники да ягодники в окрестностях не шарились и нос свой не совали, куда не следует. Иваныча тоже домой заберите, витать в облаках в его возрасте лучше лежа в собственной кровати.