Terra Nova. А над баобабами закаты, словно кровь

О«Лири располагающе улыбнулся. Вообще, забавно – дай мне кто-то их фамилии и изображения по-отдельности, я бы точно решил, что ирландец – это невысокий крепкий шатен с зеленоватыми глазами, а португалец – высокий, худой и кареглазый брюнет с орлиным профилем. Но, как не странно, дело обстоит строго наоборот, и дружелюбно улыбающийся брюнет носит классическую фамилию с Изумрудного острова. А вот акцент у него точно не ирландский, но вот какой именно – не пойму.

– Может быть, вы нас пригласите внутрь? Было бы удобнее, чем тут в дверях стоять.

Ну, это кому как, знаете ли. Я бы вот лучше в дверях вкратце пообщался, и завершил разговор.

– Могу я для начала узнать, в чём собственно дело?

– Просто хотим задать вам пару вопросов об одном из ваших посетителей, попавшим в поле зрения полиции.

– О ком конкретно?

На смуглом лице старшего инспектора проступила лёгкая укоризна. Мол, что же вы так, гражданин, в штыки воспринимаете родную полицию, не хотите в дом пригласить. Ну-ну. Как там говорится в одном из моих любимых фильмов: «Я тойдарианец, на меня эти фокусы не действуют».

Убедившись, что прорваться внутрь с наскока не получится, полицейский вновь дружелюбно улыбнулся (уже чуть более натянуто, как мне показалось) и извлёк из папки фотографию.

– Вы знаете этого человека?

Умар, ага. Фото, скорее всего, переснято с ID.

– Ну, «знаю» – сильно сказано. Он несколько раз приходил в моё заведение, поиграть. Зовут Омар, кажется, из Судана.

О«Лири одобрительно кивнул.

– Совершенно верно. У вас отличная память. Всех своих клиентов помните по именам и откуда они?

Ну, гражданин начальник, это уже совсем детская разводка. Впрочем, расслабляться не следует, я и так нарушаю одно очень важное правило – общаюсь с копами без адвоката. Делать так ни в коем случае не следует, не важно, о чём идёт речь и каким боком вы там. Но пока что рановато, думаю, не стоит вызывать у них излишние подозрения. Чёрт, вот так вот они всех и разводят, а потом сидит человек за решёткой и думает «какого хрена я вообще рот открывал?».

– Стараюсь. Это помогает в работе. Больше ничего о нём не знаю. Могу вам ещё чем-то помочь, господа?

Тоном стараюсь дать понять, что это риторический вопрос, и пора бы им откланяться. На инспектора, впрочем, ни малейшего впечатления это не производит.

– Да, ещё пара вопросов. Может быть, всё-таки пройдём внутрь? Жарко сегодня, – он вновь широко улыбнулся, – мы с напарником с удовольствием посидели бы пару минут под кондиционером, остыли.

– Я не пользуюсь кондиционером, увы. Простываю от него.

– Понятно… Скажите, а имя Таийиб Набтаб вам о чём-то говорит?

– Нет.

Инспектор несколько секунд ждёт, не спрошу ли я «а кто это?», но, разумеется, не дожидается.

– Это настоящее имя данного человека, «Умар» – прозвище, скорее.

Молча пожимаю плечами. О’Лири вновь ждёт несколько секунд, после чего, не дождавшись более ярко выраженной реакции, в очередной раз обаятельно улыбается. А вот его напарник, кстати, всё это время стоит со скучающей и не слишком-то дружелюбной физиономией. Будут в доброго и злого полицейского играть?

– Мистер Чернофф, ну правда, мы с самого утра на ногах. Может, всё-таки впустите нас? Я бы с удовольствием пару минут посидел, а то уже ноги гудят. Годы, увы, не те – когда-то, в молодости, носился по Перту с утра до вечера за плохими ребятами, а сейчас… эх… – Он горестно вздохнул. Австралиец, значит? Понятно, что за акцент, и почему я не опознал – в тех краях не бывал, и с их уроженцами дел не имел. Впустить их, что ли? А то и правда начинаю подозрительно выглядеть.

– Ладно, но вам придётся снять обувь.

– Ээ… снять обувь? – на этот раз, готов поручиться, удивление на лице обоих (и раздражение у португальца) совершенно искренни. – Зачем, если я могу поинтересоваться?

Чтоб вы передумали ко мне напрашиваться, вот зачем. Для местных идея снять обувь, придя в чужой дом – дикость, они даже на диванах сплошь и рядом в ботинках валяются. Никогда этого не понимал, кстати, что в старом свете, что в этом.

– Я не хожу дома в обуви, и никого к себе в обуви не пускаю. Национальная традиция. Вот, видите? – киваю на свои босые ноги. «Национальные традиции» – тут хрен чего возразишь. Особенно с учётом того, что мужик из Австралии – там толерастия цветёт и крепнет, насколько я в курсе.

Инспектор Тейшейра вступает в разговор. Грубый, хриплый голос – с таким самое оно выступать в «злом» амплуа.

– Уверяю вас, мистер Чернофф, что наша обувь совершенно чиста. Дождя не было со вчерашней ночи, на улице сухо. Так мы зайдём? – и делает движение в направлении двери, явно рассчитывая, что я отступлю в сторону. А вот не угадал. Я остаюсь на месте, и полицейскому, почти упёршемуся в меня носом, приходится шагнуть назад.

– Как я уже сказал – можете, если снимете обувь. Либо, если вас это не устраивает, можете задать оставшиеся вопросы здесь – я не возражаю.

Австралийский ирландец в очередной раз улыбнулся.