Терракотовая фреска

Ху умудрился сломать себе ногу и руку в двух местах. Провалился он в небольшую пещеру, обитую досками, местами истлевшими, с деревянным, уже совсем трухлявым настилом. Нам ничего не оставалось, как немедленно прекратить раскопки и доставить беднягу поскорее домой. Я лишь бегло оглядел пещеру и заметил в проеме небольшую дверку. Очень хотелось ее приоткрыть, но Ху становилось все хуже и мы поскорее оставили пещеру. Я готов был немедленно возвратиться сюда, как только мы доставим Ху лекарю и даже принялся уговаривать помощника пойти со мной, но он наотрез отказался, несмотря на серьезные деньги, которые я ему предлагал за это.

С большим трудом дотащили мы бедного Ху к местному эскулапу. Он долго ругался на меня, благо, что на незнакомом мне наречии. К раскопкам здесь относятся очень плохо, поэтому я был просто воплощением зла для местных жителей, а тех, кто брался мне помогать и участвовал в моих раскопках, сами местные потом бранили… Такое дремучее невежество привело к тому, что спутника я нашел лишь на третий день. Мы отправились к месту раскопок, но сколько не бродили вокруг, так торчащего из земли дерева и не обнаружили. Песок и ветер хорошо заметают следы…»

Пейзаж в пустыне меняется быстро, там где утром было озеро, к вечеру остается лишь лужа, поэтому через три дня он уже не смог обнаружить заветной пещеры.

– Боюсь, что эти записи нам не сильно помогут, – предположил Гюнтер, осматривая страницы с текстом, – кстати, как они к вам попали?

– Как и многое другое… Я просто хорошо заплатил за то, чтобы мне их нашли.

– И где же их нашли?

– На даче у внука Ремизова и правнука профессора Немытевского.

– Все, как обычно, ваши любимые методы – кражи, похищения…

– Ой, Гюнтер, оставьте это. Мне давно уже не стыдно за свои поступки. Цель оправдывает средства. Этого достаточно для моего оправдания?

– Чен, вы очень странный тип… и страшный. От вас всего можно ожидать – и толчка в пропасть, и удара в спину.

– Вам это не грозит.

– Это пока я вам нужен. Когда же я сделаю свое дело, выведу на нужный след, вы сразу же избавитесь от меня. И от Клары.

– Не стоит так драматизировать. Если честно, вы мне очень симпатичны. Несмотря ни на что.

– И на что именно несмотря.

Чен что-то хотел сказать Гюнтеру, но промолчал, сдержался. Он аккуратно свернул записи трубочкой, перевязал, как свиток, кусочком веревки, и сквозь зубы сказал:

– Раз вам эти бумаги не помогли, надо идти к Русичу. Он многое знает, хитрый лис, наверняка догадывается о том, зачем мы здесь. Выжидает, когда же я спрошу его о самом главном. Не хотелось мне этого делать, но придется. Пойдемте, Гюнтер. Вы будете развлекать свою любимую Клару, а я прощупаю Русича.

– Клара мне не любимая, а друг, партнер. Мы с ней дружим со студенческой скамьи.

– А как же ваша любимая женщина, не ревнует?

– Они только заочно знакомы, и вообще, это к нашему поиску никакого отношения не имеет.

Чен уже направился к домику Русича, раздумывая показать ему свиток или нет. Клара сидела на улице у входа, испепеляя Чена взглядом, полным ненависти. Чен, не придавая значения ее настрою, напротив, весь расплылся в любезностях:

– Вы сегодня чудесно выглядите, хорошеете на глазах.

Клара отвернулась от Чена, сделав вид, что не расслышала его комплиментов.

Русич, казалось, выжидал, когда же этот странный полукитаец-полурусский обратится к нему. Увидев Чена со свитком в руке, он сказал:

– Знакомые бумажки… С чем пожаловали, мистер Чен?

– Раз тебе бумажки знакомы, может быть, подскажешь, как их можно использовать.

– Смотря в каких целях.

Чен сел рядом с Русичем, пристально посмотрел ему в глаза и твердо, почти требовательно сказал: