Терракотовая старуха

Сейчас я возьму ручку и начну с самого начала... «Господи!» – обмираю от ужаса: цитаты, которые я учила, никак не подходят. Здесь живут другие персонажи. Те давным-давно умерли. Остались их внуки или правнуки. Теперь они тоже – старики...

Старуха – на ногах стоптанные бурки – крадется в кухню. Оглядывается, льет из горшка. Желтая струйка утекает в раковину. Уборная далеко, через три двери. Каждый раз не находишься... Сует под фартук. Крадучись, идет к себе...

Голая кухонная лампочка, желтый цвет вполнакала. В дверях – размытый силуэт. Женщина в синем фланелевом халате входит, направляется к раковине. Пускает горячую струю. В нос шибает старушечьей мочой. «Сука! Опять за свое...» Шагает, напирая на пятки, колотит в филенчатую дверь: «Сволочь! Башку пробью!»

В дверную щель лезет запах хлорки. Старуха принюхивается. Ей очень страшно. Та – молодая. Возьмет и изведет. Только и ждут ее смерти – зарятся на комнату. Старуха всхлипывает: «Отравители». Грозит желтушным кулачком...

Женщина в халате и рваных тапках выходит из своей комнаты. Дергает запертую дверь: «Оглох? Засел, алкаш поганый!»

Старик в застиранной майке шарит за унитазом: там припрятан мерзавчик. Выпивает единым духом. Желтый кадык работает как помпа. Оглядывается, сует за горшок. Стерва! Найдет, устроит выволочку... Моет, моет! Провоняла своими мылами... Плюет в пол.

Женщина уходит к себе. Садится в продавленное кресло. На днях явилась агентша. Каждому по отдельной плюс доплата. Старуха, гадина, уперлась: тут родилась – тут и помру...

Она думает: никогда не кончится. А эти? Богатые сволочи! Есть же деньги... Вот и кокнули бы старую суку. Теперь это просто: придушить – и всем хорошо.

Face down

Финской таможне понадобился договор на русском. Фридрих пожимает плечами: «Отправьте».

Я выхожу в приемную.

«А какой номер финского факса?» Елена поливает цветы. «Внизу, на договоре», – наклоняет леечку, льет осторожно.

Заправила. Face down. «Стой! – Катерина вскрикивает. – С дуба рухнула? Это же – наш!»

«Что случилось?» – Фридрих выглядывает из кабинета.

«Извините, – Елена улыбается. – Это я виновата. Чуть не разбила цветок». Катерина клонится над клавишами. Отводит тлеющие глаза. «В другой раз, – он оглядывает строго, – постарайтесь как-то потише. Я уж думал...»

«У тебя – другой, – Елена шепчет. – Тот, что у тебя, – наш. Для таможни. Настоящий договор – в сейфе».

У меня дрожат руки. Еще секунда, и я бы все испортила. На таможне я предъявляю подлинник. Во всяком случае, то, что считаю подлинником. На нем стоят подписи и печати...

Елена колеблется: «Знаешь, спроси у него».

«Извините, – Фридрих кивает. – Забыл, что вы не в курсе. – Его рот подергивается обезьяньей гримаской. – На войне как на войне. – Он трет переносицу, откидывается в кресле. – Надо привыкнуть. Сначала будет трудно. Вы – честный человек...» Я говорю: «В смысле, глупый?» – «В смысле, интеллигентный. В вас это есть. – У него меняется голос. – Я часто о вас думаю. Проснусь и думаю...» – жмет на кнопку.

Катерина входит, замирает в дверях. Смотрит, как кролик на удава.

«Екатерина Ивановна, введите Татьяну Андреевну в курс дела. Во всех подробностях. Да, во всех подробностях», – он повторяет твердо.

Катерина идет к сейфу, достает документы.

Мне трудно сосредоточиться. Сказал: проснусь и... Договор купли-продажи. Финика никто не обманывал: свое он получил сполна.

«Вот», – Катерина предъявляет платежку. В правом углу сумма. Остальное – не по-русски.

Она объясняет: в договоре, лежащем в сейфе, взаимные расчеты по спирту плюс покупка оборудования. Этот, наш, составлен специально для таможни: не покупка, а аренда. «А потом?» – «Суп с котом», – Катерина ухмыляется. «А почему не написать как есть: спирт и покупка оборудования?» – «Да потому. При покупке жуткие пошлины: государству все фиолетово, лишь бы обложить. А так – через год сделаем новый. Оформим по остаточной стоимости. Типа все износилось». – «Так это, – я листаю наш договор, – не перевод? Но тут... – сверяю с финским подлинником. Если не знать финского, совпадает все. До самой последней цифры. – Это же... Такая работа!»

Елена говорит: «Еще бы! Сидели с переводчиком, как про'клятые. Подгоняли по каждой строке».

«А если возьмут и сопоставят по-настоящему? Мало ли, устроят совместную проверку?» – «Да ничего они не устроят. Наши с финиками не дружат». Елена говорит: «Устроят – будем думать дальше. По мере поступления проблем».

На подделке – обе печати. Наша и финская.

Катерина – луч света в темном царстве – пожимает плечами: «Так финик-то приезжал».

Напоили? Сперли печать?

«Там, – Елена сжалилась, – дополнительное соглашение. Если печать свежая – легко». – «Берется яйцо. Теплое, вкрутую, – Катерина подхватывает. – Очищаешь и...» Фридрих велел рассказать во всех подробностях. Подробности похожи на кулинарный рецепт. «Ничего себе...» – «А ты думала! – она смеется. – Уж это мы насобачились. Раньше, в общежитии. Сто раз подделывали справки...»

* * *

От Яны у меня нет секретов.