Терракотовое пламя

Мне кажется, правы и те, и те. Сталкер – он ведь, как рыба, прикормку любит. Где больше дают, туда и идёт. А если ещё финальная часть пути равносильна беззаботной прогулке, так и вообще стремится возвращаться туда снова и снова. Ну и широколобые – сами по себе странные люди. Они до такой степени помешаны на своих исследованиях и экспериментах, что часто даже не видят, куда идут. Подобные вешки служат для них не только наглядной, но и звуковой сигнализацией, ведь сталкеры часто на металлические штыри и палочки цепляли пустые жестянки из-под тушёнки или энергетика.

Какими бы доводами ни руководствовались учёные, нам подобное положение вещей было на руку. За день мы изрядно устали и выдохлись, хотелось поскорее оказаться в удобном и хорошо охраняемом месте. К тому же сумерки понемногу сгущались, а в темноте аномалии втройне опасны, кроме разве что электрических и химических. Те, наоборот, по ночам издалека выдают себя ярким свечением и всполохами призрачного огня. Так что, когда началась многократно проверенная сталкерами территория, я позволил себе немного расслабиться, но при этом не забывал следить за показаниями ПДА. Это Зона. Здесь, если хочешь выжить, ты должен полагаться только на себя.

Всякий раз, когда мини-комп на запястье предупреждал о близкой опасности, я мысленно улыбался: заботливо расставленные вешки чётко соответствовали границам аномалий. Добрый знак! Что бы там ни говорили о необходимости перемен, а я ценю постоянство. Особенно в Зоне. Здесь столько сил уходит на поиск безопасного пути! Это только со стороны кажется, что всё просто: обнаружил с помощью электроники ловушку, проверил «маркерами» дорогу – и шагай себе.

Если б всё было так легко, вряд ли бы смертность среди сталкеров из-за деструктивов превышала цифры статистической погрешности. На самом деле всё далеко не так. Не случайно на ПДА регулярно приходят сообщения о гибели бродяг в аномалиях. И ладно бы только «отмычек», там хоть всё понятно: салаги желторотые, опыта даже с ноготь мизинца нет, – так ведь и матёрые ветераны периодически пропадают во всяких там «мясорубках», «торнадо» и «юлах» ни за грош.

Полностью расслабиться и сбросить с плеч груз ответственности за незваных попутчиков я позволил себе, когда мы вышли на ведущую к базе грунтовую дорогу. Она извилистой лентой убегала вдаль, теряясь среди заросших кустарником холмов. Две неглубокие колеи с широкой полосой зелени посередине упирались в крашенные серой краской ворота.

Проходя мимо растущего на обочине кустика чертополоха (цветущее растение покачивало на ветру колючими головками с фиолетовыми шапками из тонких лепестков), я посмотрел на запад, где полыхал закат и плыли подкрашенные багрянцем облака. Небо над головой медленно наливалось темнеющей синевой, и на нём уже появились первые холодные звёздочки. Всё-таки я молодец: привёл «туристов» на базу до наступления ночи, как и обещал.

Военсталы на вышках давно заметили наше приближение и передали сообщение по рации на пост безопасности, куда стекалась информация со всех пунктов наблюдения. Ещё в деревне я отписал профессору, что буду ближе к вечеру и не один, поэтому у охраны не возникло никаких вопросов. Стоило нам оказаться в поле зрения смотрящих на дорогу видеокамер, как послышалось гудение электроприводов, и высокие железные створки гостеприимно распахнулись, открывая вид на ряд аккуратных жилых домиков для персонала.

Я повёл спутников в самый центр охраняемой территории к сложенному из бетонных блоков двухэтажному зданию.

На территории базы жизнь, как обычно, била ключом. Одни учёные расходились по домам после напряжённого дня исследований, другие спешили к главному корпусу. (Профессор Шаров с коллегами поставил себе цель раскрыть как можно больше тайн и загадок Зоны, а потому в многочисленных лабораториях научно-исследовательского комплекса круглосуточно проводились различные опыты и эксперименты.)

Со стороны железного ангара доносился дробный металлический стук. Там вокруг облезлого бронетранспортёра с ребристой антенной вместо пулемёта и распахнутыми технологическими люками крутились механики. То ли готовили машину к вылазке в Зону, то ли восстанавливали её после рейда.

Не доходя до распложенной недалеко от ангара вертолётной площадки, по которой свободные от дежурства военные сталкеры с весёлыми криками и хохотом гоняли мяч, я свернул налево и повёл «туристов» к отлитому из бетона мощному фундаменту. На нём, как на постаменте, высилась огромная спутниковая антенна. Когда мы проходили мимо неё, стальная парабола «тарелки», пощёлкивая фиксатором, повернулась вправо на пол-оборота, потом изменила наклон отражателя, настраиваясь на пролетающий высоко над Землёй спутник.

От площадки вокруг фундамента начиналась мощённая брусчаткой дорожка. Она вела к широкому крыльцу главного корпуса, на котором нас уже ждали.

– Купрум, мальчик мой! – Профессор шагнул ко мне с распростёртыми объятьями, стоило нам подняться по ступенькам. Он по-отцовски обнял меня и трижды похлопал ладонью по спине.