Терракотовые сестры

– Даже если бы я и согласилась, ты не пройдешь здесь раньше чем через семь лет. Вода моего озера стала пресной, вся соль ушла, чтобы смыть каменную мерзость. А ты – дочь соли. Хотя, – взгляд хозяйки стал лукаво-насмешливым, – можешь остаться и подождать. Мы вместе будем выгонять недостойных из долины и играть в го. Мы сможем продолжить наши споры. Я найду камешки нужного цвета, а ты расчерти берег пока…

– Боюсь, что я слишком плохо играю в го, чтобы быть достойной такой чести. – Мэй снова поклонилась. Торчать здесь еще семь лет не входило в ее планы. То, что она не умерла, не вызывало больше сомнений, а значит, надо выбираться из этого странного места… – Прошу милостивую хозяйку отпустить меня с миром, чтобы молва о ее благородстве и мудрости разнеслась далеко за пределы Тибета.

Обе думали, что добились своего: одна избавится от суеты, спровадив гостью, другая выберется побыстрее в привычную реальность, где сама сможет решать, какой легенде стоит быть рассказанной и в какой обстановке…

«Еще надо было бы спросить о Рике, хотя бы узнать, жив ли он», – подумала Мэй, ощутив что-то похожее на укол совести. Но инстинкт самосохранения колол значительно сильнее. К тому же, если спутник погиб, спасая ее, не спасти себя стало бы неуважением к его жертве.

– Твоего проводника я оставлю себе. В пути маг без сил будет тебе только обузой. Он спалил весь внутренний огонь, когда защищался. Семи лет хватит, чтобы восстановить его силы и отправить домой, если он захочет. Храбро сражавшийся воин, выполняющий свой долг, достоин отдыха и почета.

– Тогда дай мне проводника, о, справедливая, для равновесия и во славу богам. – О которых я ничего не знаю, про себя подумала Мэй, заметив шевеление в груде камней, которая раньше была войском чудовищ. – Я вижу, что твое желание покоя не напрасно.

Не укрылось подозрительное движение и от хозяйки озера. Секунду она размышляла, и ее третий глаз изменил цвет, потемнев. Китаянка думала, что в такой ситуации висит на волоске: вдруг дама-дракон решит, что нахалку проще прибить, чем выпроваживать. Она бы на ее месте точно рассматривала бы такой вариант. Но та поджала нежно-розовые губки и хлопнула в ладоши.

Из центра озера с огромными брызгами толстой белой колонной взлетело в зенит снежно-белое гибкое тело и тут же изогнулось тремя кольцами, обвившись вокруг хозяйки. Усатая морда, рога и маленькие крылья – водяной дракон потряс долину рыком, похожим на шум водопада.

– Не дает она тебе покоя, мой милый, но такова участь доброго слуги, – погладила его по щеке дева. – Возвращайся скорее! Он не будет тебя помнить, – это уже говорилось для Мэй, – но вывезет на равнину. И не зови его Рик, он достоин другого имени.

Сидеть на драконьей шее – жестко…

Глава 2

Сначала Маша думала междометиями. И все они – непечатные. А как иначе, если получаешь пендаля и – носом в соленую черную жижу! Да что там носом, с головой просто, по уши! Грязи наглоталась, промокла. Стекает эта жижа липкая с макушки по лицу и за шиворот, по ногам в кеды. Бррр! И, главное, неожиданно, что самое неприятное: ну обломила парня, так что ж теперь, вот так вот с ноги и в грязь?! А с другой стороны, правильно поступила! Вот и проверка на вшивость случайному ухажеру.

Ладонью девушка вытерла глаза и удивленно заморгала: снежные торосы торчали вокруг, а она стояла по колено в черной жидкой грязной луже на фоне снежного безмолвия, сжимая в руке найденные бусы. Никаких следов проторенной туристами дороги, не торчали из земли изъеденные солью колья, не видно черного паровозного дыма, да и голосов человеческих не слыхать. Только гора по-прежнему возвышалась на горизонте. То место и не то одновременно. Голова у Казаковой была не очень уж ясной, все-таки пить на жаре в незнакомой компании и в тряской таратайке надо уметь, а у нее столько опыта еще не накоплено. Потому все вокруг может оказаться просто бредом солнечного или теплового удара. И Маша еще раз для верности протерла грязной ладонью глаза, но ничего не изменилось. Только ясно стало, что не снег вокруг, а соль.

– Ну, хоть что-то знакомое, – сама не понимая почему, обрадовалась Казакова. И в грязную чернявую голову пришла шальная мысль окунуться еще раз! Глядишь, и все встанет на свои места.

Стараясь воспроизвести с точностью все, что она помнила до падения, Маша встала на четвереньки у края лужи, опустила руку с бусами в рапу, зажмурилась на всякий случай и подалась вперед.

Соляная корка звонко хрустнула и подломилась под девичьими коленками, обдав экспериментаторшу черными брызгами. Погрузиться глубже чем на двадцать сантиметров Казаковой не удалось. Какой уж там нырок! Она аж ругнулась с досады из-за зряшных свежих царапин на коленках.