Тьерри Анри. Одинокий на вершине

18 ноября 2009 года, за день до этих заголовков. Мы на 103-й минуте стыкового отборочного матча чемпионата мира против Республики Ирландия, на «Стад де Франс» присутствуют 79 145 страдающих зрителей. Четыре дня назад гол Николя Анелька принес Франции победу 1:0 на стадионе «Кроук Парк», что дало команде преимущество перед ответным матчем. Но команда, капитаном которой Анри был в восемнадцатый раз, выглядела раздробленной и испуганной, неспособной сквитать удар Робби Кина, принесшего на тридцать третьей минуте гол ирландской команде. На тот момент общий счет был 1:1. Ирландская команда представляла мешанину из игроков английской Премьер-лиги и Чемпионшипа, выступала просто великолепно: организованно, дисциплинированно, со вспышками безупречности, качествами, которые подозрительным образом отсутствовали в игре хозяев поля. Затем шведский арбитр Мартин Ханссон не видит, что Анри дважды касается мяча рукой, чтобы принять длинный пас со штрафного Флорана Малуда. Анри накоротке отдает мяч Вильяму Галласу, который сравнивает счет. Протесты ирландцев бесполезны, на поле коллапс. Ханссона вскоре навестит судейский инспектор ФИФА Хью Даллас, именно он судил матч Франция – Италия в четвертьфинале чемпионата мира – 1998, когда Анри забил один из послематчевых пенальти, выведших Францию в полуфинал турнира. Нескольких слов было достаточно, чтобы Ханссон понял всю значимость этой слишком человеческой ошибки; и это учитывая, что до этого его безупречная репутация заслуживала того, чтобы он судил матчи чемпионата мира. Но Ханссон не поедет на чемпионат мира – и он это знает. Не поедет туда и Ирландия.

Что последовало дальше, лучше рассказывать, как мне кажется, в настоящем времени, чтобы дать хоть какое-то представление о том, какой вихрь закружил тогда Тьерри; из него он никогда уже полностью не выберется. Французский телеканал TF1, как и его британские и ирландские коллеги, показывает ловкость рук Анри снова и снова, в реальной скорости, на замедленной скорости, на суперзамедленной скорости, с каждого возможного ракурса, который позволяют камеры. 11,5 миллиона французских зрителей смотрят это «преступление против футбола» со смесью неверия, гнева и тошноты. В то время как Галлас охвачен в кольцо ликующих товарищей по команде, Анри среди них, слышится голос из ложи, зарезервированной для бывших французских легионеров: Quelle indécence! (с фр. – «Какое нахальство!»). Такого слова в лексиконе Раймона Доменека нет. Французский тренер вскоре появляется перед телевизионными камерами. «Я предполагал, что счет будет 1:1, – говорит он без намека на иронию в голосе. – Я был уверен, что мы выйдем из этого раунда. Некоторые вещи предопределены…»

Французские игроки просачиваются в микст-зону, не обращая внимания на микрофоны, направленные на них со всех сторон. Сам капитан, который на короткое время остановился, чтобы поговорить с Арсеном Венгером сразу же после финального свистка, признается: «Да, была рука, но арбитр этого не заметил, а я не арбитр». Он также добавляет, что сказал то же самое мистеру Ханссону. Но когда? «Я сожалею, если кого-то обидел», – эти самые слова появятся в его Twitter немного позже. Некоторым известным обозревателям сложно контролировать свое возмущение. Мой коллега с радио «Монте-Карло» Жан-Мишель Ларке, бывший легионер, капитан блистательного «Сент-Этьена» семидесятых годов, руководящий несколькими футбольными академиями на его родном юго-западе, просто задыхается от волнения, еле подбирая слова. «Позор… мошенничество… стыд…» Двадцать четыре часа спустя его злость обернется в нечто другое: безысходность. «Что же мне говорить ребятам, которые пришли ко мне? Что вы можете пройти квалификацию, если сжульничаете?»

Французские политики, дрейфующие на волне, созданной «синими» с 1998 года, выражаются менее деликатно. Фотогеничный министр спорта Рама Яде говорит репортерам, что она «горда, очень горда». Николя Саркози рассказывает о своем «ужасе», если бы национальные герои не прошли дальше; президент Республики, однако, очень скоро странным образом замолчит, как только станет ясно, что его электорат не настроен облегченно вздыхать и ликовать. Анри бежит. Видят, как он уезжает в машине своего брата Вилли. Он отключает свой мобильный телефон. Его отец Тони, который находится в Гваделупе, не может до него дозвониться.

Слухи ползут по французскому лагерю. Наблюдая за тем, как Лоик Реми разминается на бровке, Карим Бензема, нападающий «Реала», отвергнутый Доменеком в пользу Андре-Пьера Жиньяка из «Тулузы», говорит: «По крайней мере, я еще могу высоко держать свою руку». Кажется, подходящий вечер, чтобы остаться на скамейке запасных. Ни на одном сайте – ни Французской федерации, ни УЕФА, ни ФИФА, нет ни единого упоминания о том, что аргентинская еженедельная газета «Оле» безвкусно окрестит la mano negra (с исп. «черная рука»).